Другими словами, это означало, что имя Мэб будет смешано с грязью. И я знал кое-кого, на ком бы она захотела выместить злость.

Я оглянулся через плечо на Кэррин, которая заняла позицию сзади и немного сбоку. Выражение её лица было отстранённым и бесстрастным, взгляд был обращён в никуда. Она слегка пожала плечами.

— Ну, хорошо, — я повернулся обратно к Никодимусу и пристально посмотрел на Вязальщика, — даю тебе трёхдневный пропуск, Вязальщик. Но имей в виду, что после я собираюсь спросить с тебя за всё, что ты натворил в моем городе. Я на твоём месте поостерёгся бы.

Вязальщик сглотнул.

И тут поднялась Эшер.

— Привет, — она обратилась ко мне с ослепительной улыбкой. — Нас не представили. Я — Ханна. Отвалите от моего партнёра, пока целы.

— Я знаю, кто ты, горячая штучка, — медленно произнёс я, но не встал со своего места. Свой посох я положил на стол. — И я уже отвалил от твоего партнёра. Это можно определить по отсутствию брызг крови. Остынь, Эшер.

Улыбка Эшер растаяла при звуке моих слов, а её тёмные глаза сузились. Она разок стукнула пальцами по столу. Медленно, словно обдумывала что-то. Её рта коснулась ухмылка:

— Значит, вы печально известный Дрезден. — Её глаза проследовали от меня к Кэррин, которая была ниже её почти на фут: — И это что, ваш телохранитель? Разве они не должны быть немного покрупнее?

— Она официально представляет права всех жевунов из страны Оз, — парировал я. — И она будет вдалбливать эти права вам в черепушку, пока вы не проявите хотя бы немного уважения.

— Хочу посмотреть, как она попробует, — заявила Эшер.

— Ты этого не увидишь, — спокойно ответила Кэррин.

В одно мгновение всю комнату заполнило беззвучное напряжение, хотя Кэррин даже не пошевелилась. Я знал, что она продолжает стоять там, не глядя ни на кого, но наблюдая за всеми. Пугающее зрелище, если вы знаете, как выглядят по-настоящему опасные люди. Эшер знала. Я видел, как напряжение охватило её шею и плечи и заставило сжаться челюсти.

— Остынь, Ханна, — попытался успокоить её Вязальщик. Он знал, как стремительно Кэррин выхватывает своё оружие. Она расправилась с парочкой его приспешников, когда он в прошлый раз был в городе. — Дрезден объявил перемирие. Мы же все профессионалы? Остынь.

— Дамы и господа, — настойчиво произнёс Никодимус, пытаясь придать своему голосу отеческие нотки, затем прошёл во главу стола (естественно) и уселся. — Прошу вас, можем мы наконец рассесться и приступить к работе?

— Я не против, — согласился я, но не отрывал глаз от Эшер и Вязальщика, пока Эшер не фыркнула и не вернулась на своё место.

— Не хотите ли присесть, мисс Мёрфи? — спросил Никодимус.

— Мне и так хорошо, — ответила Кэррин.

— Как пожелаете, — легко согласился Никодимус. — Дейрдре?

Дейрдре взяла охапку папок и обошла стол, раздавая по одной каждому сидящему. Она демонстративно пропустила Кэррин, которая оставила этот факт без внимания. Я открыл свою достаточно тонкую папку и обнаружил титульный лист с надписью: «ДЕНЬ ПЕРВЫЙ».

— Все вы в курсе, какова наша главная цель, — сказал Никодимус, — хотя конкретные детали до поры до времени я бы предпочёл оставить при себе. Уверен, никому здесь не надо объяснять, почему необходимо соблюдать секретность. У нашей цели множество способов получать информацию, и если он каким-либо образом узнает о нашем предприятии, всех нас ждёт быстрый и бесславный конец.

— Держать рот на замке, — сказал я достаточно громко, чтобы это прозвучало раздражающе.