Мы прошли по маленькому мосту, который пересекал мутный канал и вел в общественный парк. Луна озаряла призрачным светом столы для пикников и детские площадки с качелями и «горками».

— Гарсия-парк, — сказал Сэм. — Мы уже близко. Нам даже не придется выходить на главную дорогу. Чуть дальше зоны пикников находится кладбище. А там одна пробежка по полю, и мы окажемся у моего дома.

— Ты думаешь, я способен на какие-то пробежки?

Меня начинало пошатывать от усталости. Тем не менее Слова Сэма о кладбище напомнили мне о странном факте, которой Жировик нашел в Интернете. Речь шла о настоящем преподобном Хабари — точнее, о его могиле. Я снова притих. Парк действительно оказался небольшим, но нам пришлось перебираться через железный забор, ограждавший кладбище.

— Сэм, я помню это место.

Мы шагали мимо монументов и надгробных плит. Кладбищенский двор зарос растительностью — похоже, траву здесь косили только прошлой осенью. Пластмассовые цветы блестели под лунным сетом, как обглоданные кости.

— Ты раньше часто проводил тут время. Мы приходили сюда пару раз.

Сэм ответил не сразу.

— Да, дни пьянок и пустых раздумий, — сказал он наконец. — Я прикончил здесь сотни бутылок. Это помогало мне как человеку понимать глубинные вещи.

— Кладбище или бутылки?

— И то и другое.

Я не стал говорить ему, что он ангел, а не человек. Никто из нас не любит таких уточнений. Вместо этого я попытался вспомнить план кладбища, переданный мне Жировиком. Юго-восточный угол? Мы как раз туда и направлялись. Я вновь заскучал по своему телефону и файлам, хранившимся в нем.

— Дай мне фонарик.

Сэм бросил на меня удивленный взгляд.

— Зачем он тебе понадобился? Мы ведь хотели оставаться незаметными.

— Я тут подумал кое о чем. Давай его, не жмись. Мы уже час не слышали звуков погони.

Он неохотно передал мне фонарик. Вряд ли слабый свет мог выдать нас. Тем не менее я направил луч на землю, время от времени скользя им по надгробным камням. Вскоре мы вышли на небольшую лужайку, на которой почти не было растительности. На краях проплешин с грязной землей виднелись жалкие остатки травы. Ее пучки походили на колонны отступавших отрядов.

— Бобби, свет фонарика… Ты начинаешь беспокоить меня.

Я хотел ответить шуткой, но одна из могил привлекла мое внимание. Свернув налево, я направился к ней. Сэм шептал, что это неправильное направление, однако я не слушал его. Он последовал за мной.

— Бобби? Какого черта ты делаешь?

— В данный момент я интересуюсь не чертом.

— О чем ты говоришь? — спросил он сдавленным голосом. — Что тебе тут?..

Он не успел закончить вопрос, потому что отдаленный шум, который усиливался несколько последних секунд, стал слишком громким, чтобы игнорировать его.

— Вертолет!

Сэм произнес это слово примерно таким же тоном, каким капитан Крюк прокричал: «Крокодил». Я погасил фонарик, и мы оба упали на землю, прижав лица к грунту. Оставалось надеяться, что сверху мы выглядели, как обычные надгробные камни. Шум лопастей нарастал. Наконец, вертолет завис над нашими головами. Луч прожектора заметался по территории кладбища, но, к счастью, ни разу не коснулся нас. Я знал это, потому что подглядывал. Вертолет пролетел мимо, и луч яркого света продолжил сканирование на расстоянии от нас.