— Будь ты проклят, ангельский выкормыш, — проревел второй телохранитель.

Парень выделялся военной прической, большими усами и зычным низким голосом. Если бы он был обычным человеком, то давно уже сидел бы в камере смертников за тройное убийство.

— Давай, стреляй в меня! Это позволит моей хозяйке съесть твои гланды. А потом она отвезет тебя к себе домой и убьет еще несколько раз.

— Мне не хочется стрелять в тебя, мой солнечный зайчик. Мне не хочется наносить тебе вред и портить твою гейскую карьеру в порноиндустрии.

Я взглянул на графиню. Несмотря на кровь и пиво, залившие стол, демонесса наблюдала за происходящим с неприкрытым весельем. А ведь она могла испачкать костюм с дизайнерской работой на пять тысяч долларов.

— Ну, мэм? Мы с вами поговорим? Или заставим уборщиц передвигать столы и смывать швабрами красные лужи?

Она скучающе поморщилась и склонилась, чтобы посмотреть на парня, лежавшего у ее ног.

— Сладкий? Ты как?

Номер один благодарно кивнул. Кровь пузырилась под его пальцами, зажимавшими ноздри. Глаза уже распухали. Я неплохо потрудился над его лицом.

— Вы только скажите, графиня, — прохрипел он с кровавой усмешкой. — Я убью его голыми руками.

— Это не обязательно. Корица, отведи Сладкого в машину и останови кровотечение.

Номер второй с беспокойством посмотрел на ствол моего «Смит энд Вессона».

— Ни за что! Мы не оставим вас!

Графиня нахмурилась:

— Сейчас от вас нет никакого толку. Идите. Я сама могу позаботиться о себе.

Ворча, как большой бур на холостом ходу, Корица помог своему окровавленному приятелю подняться с пола и выбраться из кабинки. В первые мгновения драки все посетители бара повернулись к нам. Но теперь они вновь потеряли интерес — как делали всегда, когда мы, воплощенные существа, конфликтовали на публике. Мой старый наставник Лео называл этот маскировочный эффект «облаком неизвестного». Не знаю, откуда он взял этот термин.

Корица потащил друга к двери, оставляя на бетонном полу дорожку красных капель. Графиня повернулась ко мне, и все мое веселье испарилось под ее обжигающим взглядом.

— У вас около двух минут, ангел. Поэтому садитесь и излагайте вашу информацию. Если вы не впечатлите меня, я оторву вашу голову. Если вы затянете встречу, мои парни начнут нервничать и вызовут подкрепление.

— Хорошо. Но давайте я сначала принесу ваш напиток.

Она презрительно поджала губы, расценив мою галантность, как плохую шутку.

— Это будет входить в отведенные вам две минуты.

Увидев, что я не захожу в кабинку, она с сарказмом улыбнулась: Мне нравится твоя смелость, но ты все равно умрешь героем водевильной пьесы.  К сожалению, я получал такие улыбки чаще, чем мне хотелось бы.

— Ладно. Мой бокал на стойке бара. Тот, что с палочкой сельдерея.

— Кровавая Мэри? Вы шутите, графиня?

Ей не понравился мой юмор.

— Еще один такой комментарий, мистер Доллар, и я оторву ваш череп от позвоночника.

Я сходил за ее «Кровавой Мэри». Рядом на стойке стояли два бокала с пивом, предназначавшиеся для телохранителей, поэтому я забрал их тоже. Они почему-то показались мне заслуженным призом. К тому времени мое сердце уже не колотилось в груди. Я подумал о том, что могло произойти, и мне захотелось выпить. А если бы я застрелил второго телохранителя? В лучшем случае, меня уволили бы с работы. На фоне безумия по делу Уолкера это совершенное на публике убийство рядового члена Оппозиции навлекло бы на меня гнев обеих сторон.