Вдруг эта шпионка знает нечто такое, от чего зависит исход всего противостояния пришельцев и землян. И если не спасти ее сейчас от разъяренной толпы, то тайна умрет вместе с нею и земля покатится в тартарары.

Эта мысль мелькнула у Терентьева лишь на мгновение и сразу же сгинула, уступив место другим, более рациональным. Например, что приказы надо выполнять и что бить женщин нехорошо, а несовершеннолетних – тем более.

А руки, действуя независимо от мыслей, на уровне рефлексов, уже срывали с плеча автомат.

Очередь ударила в потолок одновременно с криком:

– А ну назад! Назад, я сказал!!!

Первыми отпрянули штатские, и местные менты с Комендани тоже опешили. А омоновцы отреагировали на выстрелы и приняли боевую стойку. И могли изрешетить его пулями в следующую секунду – но Терентьев вовремя догадался сбить их с толку новым возгласом:

– Спецгруппа главка! Всем стоять, не шевелиться! Кто старший?

Тут ему повезло. Омоновских командиров посекло голубым градом, а подчиняться территориалам элитные бойцы не собирались. И разборка по поводу того, кто старший, отвлекла внимание ментов от избитой, но недобитой Василисы.

– Вот я и вижу, что бардак! – прервал препирательства Терентьев. Он уже почувствовал свою силу, он разбил толпу на три части, готовые броситься друг на друга, вместо того чтобы навалиться на него одного, – и теперь надо было развить успех.

– Вы что, совсем уже без мозгов?! – выкрикивал лейтенант, лихорадочно перебирая в уме варианты продолжения. И остановился на своей ранней версии, немного усилив ее для большего эффекта. – Это же племянница президента, ее по всему городу ищут. Вам что, погоны плечи жмут или жизнь наскучила?

Тут всем сразу как‑то очень захотелось сыграть в игру «Меня тут не стояло», и толпа начала стремительно редеть. Никто даже особо не задумался – верить лейтенанту или нет. От одной мысли «А вдруг?!» холодный пот прошибал аж до спинного мозга.

Это же надо – избить в кровь родственницу главы государства.

Никто не помнил, с чего все началось и кто первый начал, никто не знал даже, на кого свалить вину в случае чего. И уж тем более никто не задумался, почему вышеупомянутая родственница разгуливает по городу одна, без охраны и в таком странном виде.

Разбитое лицо, пятна крови, разодранная майка– это все было следствием потасовки, о которой никто теперь не хотел вспоминать. Может, и обувь она потеряла в драке…

Лучше не задумываться. Умный не спросит, дурак не поймет.

– Бегом к машине! – прошипел на ухо Василисе Терентьев.

Там, снаружи, охотились на людей инопланетные аппараты. Но оставаться на станции было еще опаснее. Омоновцы могли ведь и опомниться. А лейтенант верил в свою машину, которая уже спасла его от голубого града по пути сюда. Голубые капли растекались по брезентовой крыше и расплющивались по ветровому стеклу – но его не задела ни одна.

На «Пионерской» пришельцы не применяли белый град, так что лейтенанту повезло. А пока он пресекал потасовку в вестибюле, «тарелки» и вовсе улетели.

Девчонку Терентьеву пришлось буквально тащить на себе. Она была в невменяемом состоянии и только невнятно бормотала разбитыми губами:

– За что? Я ничего не делала… Это не я…

– Не ты, не ты, – сказал Терентьев, усаживая ее на заднее сиденье «газика». – Как тебя звать? Василиса?

Она промычала что‑то нечленораздельное, но скорее утвердительное.

– Ну вот. А говоришь, не ты.

И он, пораскинув мозгами, приказал шоферу:

– Звони прямо в главк. В дежурную часть.

У дежурного по городу в эти минуты голова шла кругом, а все вокруг летело кувырком, его помощники сбились с ног, решая тысячи проблем ежеминутно, и для полного счастья им не хватало только сообщения, что какой‑то лейтенант поймал Василису Богатыреву и интересуется, что с ней делать.