Назвать то, что они увидели, пещерой значило бы признать ее за естественное образование в земле. Наименование жилища подразумевало некий уют и удобство и было, таким образом, не слишком заслуженно. Слово «гнездо» просто никоим боком не подходило. Гнездо, гнездышко — это что-то такое миленькое и маленькое из веточек-перышек. А тут…

— Во грязища-то, — проворчала Мэдди.

— Точно подмечено. Эта пещера… это логово, оно просто отвратительно!

Вход чем-то напоминал пасть. Громадная, раззявленная и премерзкая. Вот только вместо языка из чернильных глубин высовывалась длинная россыпь всяческой мертвечины. На разных стадиях разложения и почти до неузнаваемости обгоревшая. А в качестве зубов свисали черепа различных существ, некогда ходивших кто на двух ногах, кто на четырех лапах. Теперь они украшали переплетенные стебли плюща, обвившего каменистую кромку.

Надо отдать должное этому Зейгфрейду, сказал себе Нитц. По крайней мере, эти черепа были выскоблены до безукоризненно опрятной белизны.

— Ну и что нам со всем этим делать? — проворчала Мэдди.

Логово явно произвело на нее куда меньшее впечатление, чем на него.

— Да уж, — глубокомысленно проговорил Нитц. — Без стратегии тут не обойдешься.

— Без стратегии? — Мэдди поправила на плече Вульф. — Я-то думала, мы все сделаем как обычно.

— А именно?

— Я вхожу, отрубаю ему башку, потом выхожу и начинаю искать тряпку, чтобы тебе блевотину утереть.

— Это вполне подошло бы, окажись перед нами язычники или разбойники, — ответил он, спрашивая себя, достаточно ли оскорбленно звучит его голос. — Но тут как-никак дракон в темной пещере. Пока ты будешь там шарить, я новые штаны успею связать. — И он улыбнулся с показной скромностью. — Ну, может, ты надеешься, что он умрет от смущения, если ты нечаянно обнимешь его в темноте? Если нет, нам нужен хороший план.

— М-да. — Мэдди поскребла подбородок, приглядываясь к раскиданной тухлятине. — Если только это не его мамочка набросала, он производит впечатление вполне плотоядного! Давай-ка раздобудем корову, привяжем ее и загоним внутрь.

— Сделаем удочку для дракона?

— Бывало, делались и более странные вещи.

Нитц моргнул.

— Нет, — сказал он. — Более странных точно не делалось. — Он вновь посмотрел на темный провал. — Это как-никак животное. А раз так, ему рано или поздно понадобится отлить. Подождем, пока он выйдет наружу, и тогда…

— А кто тебе сказал, что он отливает? — перебила воительница. — Вы же считаете его прислужником вашего… как там его… дьявола? Не удивлюсь, если он писает маслом и поджигает его! — И она даже хлопнула в ладоши, пораженная внезапной догадкой. — Так вот, значит, как они мечут огонь.

— Сомнительно что-то, — сказал Нитц.

— В любом случае, — она пожала плечами, — не больно-то хорошо убивать вышедшего по нужде.

Нитц чуть не высказался о неуместности этики, когда речь шла о борениях с тварями ада, но вовремя представил себе, в каком споре они могут погрязнуть, выясняя, кого считать тварью и что это слово в точности значит. Нитц понимал, что, скорее всего, проиграет этот спор, да еще и, очень возможно, заработает башмаком в пах.

Всего лишь десять лет, со вздохом напомнил он себе. Всего лишь десять лет назад эти самые северяне были исключены из категории «тварей» просто потому, что их почти всех перебили, а оставшихся обратили в истинную веру.

Подумав об этом, он решил ограничиться ободряющей улыбкой.