– Правда, – вздохнул Оттар Синий, неплохой человек, если не считать большой склонности к выпивке.

– Прямо так – ковшом по лицу? Сыну конунга?

– Прямо так.

– И ковш раскололся?

– Раскололся.

– Да что же у него голова – железная, что ли?

– Не знаю, но я сам видел. Может, ковш был уже старый и треснутый.

– Старый, не старый! – с раздражением перебил их Снорри Черный Скальд. – Если бы мне дали на пиру, при всех гостях, ковшом по морде, я бы не успокоился, пока бы не сжег весь дом того, кто это сделал, а его самого разорвал бы на части! А это ведь сын конунга! Неудивительно, что он стоит с дружиной возле самого вика. Странно, что он еще не ворвался сюда и не прикончил нас всех!

– Но мы-то почему должны отвечать за его дела? – зашумели сразу все хёвдинги, наиболее богатые торговцы из постоянно проживающих в вике Хейдабьор, и хозяева ближайших усадеб. – То мы, а то конунг!

– Мы за него отвечать не можем!

– Пусть Кнут ищет его в море, если ему обидно!

– Вот я и говорю: надо отправить к нему женщин! – снова начал Хрольф Хитрый, невысокий, щуплый, шустрый мужчина лет тридцати. Обычно его подвижное лицо выражало наивное дружелюбие, но на деле это был человек расчетливый и бессердечный. Разбогател он на том, что скупал у викингов захваченных пленников и перепродавал на Восточный путь и в Грикланд. – Пока они у нас, мы как бы остаемся людьми Олава и врагами Кнютлингов. А если мы их отдадим, то Кнут будет знать, что Олав сам по себе, а мы сами по себе, и не тронет вик!

– Он и так не тронет вик: он же не дурак! – воскликнул старый Улф. – Ни один конунг, если у него на плечах голова, а не только шлем с узорами, не станет разорять вик.

– А если дурак? – возразил Гостислав. – Кнут, сын Горма, еще совсем молод. Он еще не умеет думать о завтрашнем дне. Ему лишь бы пограбить и прославиться. А дальше хоть море высохни!

– Тем более наши конунги враждуют с Кнютлингами уже три поколения, с тех пор как Олав Старый здесь появился.

– Да вы совсем обезумели, я посмотрю! – Гуннхильд узнала мощный рык Торберна Сильного. Раздался гулкий удар кулака по столу: у хозяина иссякло терпение. – Кто здесь сказал про Олава Старого? Ты, Хрейн? Значит, память какая-то еще есть! Или вы забыли, что уже лет полтораста наш вик живет в союзе с конунгами из рода Годфреда Грозного, что положил начало Хейдабьору?

– Ну, это как поглядеть… – проворчал Альвбад.

Его соплеменники-фризы уже полтора века не были здесь хозяевами, но не забывали и другим не давали забыть, что первыми нашли это выгодное для торговли место у фьорда Сле.

– Помолчи, Альвбад! – рявкнул Торберн. – Запомните, хёвдинги вика Хейдабьор: если вы решите отдать женщин Олава Кнуту, сыну Горма, вы заслужите имя предателей! Вы сами разрушите освященный веками союз, боги отвернутся от вас, и ни в чем вам не будет удачи! Вините потом себя!

– А насчет богов, так можно попросить о помощи Христа, сына Марии! – возразил ему Горе Гуннар. – В Дорестаде и Бьёрко, не говоря уж о Стране Саксов и Стране Франков, многие торговые люди поклоняются ему, и дела у них идут хорошо.

– Благополучие нашего вика держится на Кольце Фрейи. Если есть такие смелые, чтобы от него отказаться, то я не с вами, – покачал головой Оттар Синий. – И если уж вы на это решитесь и тинг вас поддержит, то я, пока не поздно, поищу себе местечко в Бьёрко.

– Само по себе Кольцо Фрейи не станет за нас сражаться, – проскрипел Римберт Кобыла.