Надо было все-таки искать Юльку! Ее нынешний ухажер — офицер, дворянин. Вдруг удалось бы через него познакомиться с нужными людьми?

Ревность — чувство глупое, когда речь идет о грядущей судьбе.

Где его теперь искать?

— А ты молодцом, майор! — Командовавший полком князь Вадбольский ободряюще улыбнулся. — Я специально отметил в реляции твою атаку. Считай, представлен к ордену. Да и за Витебск тебе полагается.

— Не за ордена воюем, — отозвался Арсений. — Да и какие награды, когда всё равно отступаем?

— Не скажи, — полковник не удержался от вздоха. — Главное — дали армии возможность беспрепятственно ретироваться. Сам же видел — позиция у Смоленска была неважная, противник легко бы мог обойти нас с любого фланга, а тогда… Нет, Барклай прав. Только потеряли бы армию. Ничего. Скоро, думаю, встанем.

— Это точно, — Арсений вспомнил гостью. — Не знаешь, где у нас такое Бородино?

— Понятия не имею. Мало ли деревень в округе? Тебе-то зачем?

— Так, услышал, и запало в памяти, — ушел от конкретного ответа Раковский. — Сам не пойму.

Армии вновь отходили. Только недавно позади остался Днепр и памятная Валутина Гора — там мариупольцы приняли участие в жарком сражении. Наполеон мог перерезать там пути отхода, и небольшая поначалу схватка вовлекала всё новые и новые силы с обеих сторон. Раковский несколько раз ходил в атаку, разок весьма успешно опрокинул французских драгун и хоть немного отвел истомившуюся душу.

Грыз один вопрос: права ли прелестная гостья? Пусть в конечном итоге она обещает победу, однако оставить на поругание Москву, город сорока сороков храмов, второй по величине в Империи, пусть не столицу, но всё же…

Но отступали же! Даже после соединения армий. Пусть вынужденно, только разве от этого легче?

Затем Раковский неизбежно вспоминал о вступлении в Париж и говорил себе: ничего, ради победы можно пойти на всё. Главное, знать, что победа будет.

— Ничего. По всему видно, генеральная баталия уже скоро, — повторил сухощавый Вадбольский и пришпорил коня.

Скоро. Где же это Бородино?

И как там поживает колдунья? Судьба каждого воина в руце Божьей. Доведись положить живот на поле чести, и что будет с ней? Совсем одна, без средств к существованию… Надо бы помочь. Только как? Придумать бы что-нибудь, да времени нет…

Половицы местами поскрипывали. Дом был старый, хотя никакой ветхости не чувствовалось. Старый ровно в той степени, чтобы осознавать его в качестве родового гнезда. Юлия невольно пожалела, что в ее жизни на подобное могла тянуть разве что дача. Всегда казавшаяся довольно большой, и вдруг в сравнении представшая не домом, а домиком. Заурядным флигелем, наподобие разместившегося здесь слева от основного поместья.

Но что-то в такой неспешной жизни все-таки было. Еще бы большой шкаф, набитый книгами, да возможность выбираться на дружеские встречи! Пусть никаких друзей и подруг в здешнем времени пока не имелось, только всё время оставаться одной для энергичной девушки было тяжело. Верховая езда, начавшиеся занятия по стрельбе из неудобного пистолета и фехтованию — смогла уговорить Архипа, что сейчас война, и вдруг какой-нибудь заблудившийся французский отряд нагрянет в усадьбу!

Освобождать Саню не понадобилось, однако чем еще заниматься в чужом времени? Рукоделием? Не смешите меня!

Иногда приходил местный поп. Юлия была неверующей, однако сообразила: в богословские диспуты лучше не вступать. Как и не афишировать свою национальность, раз существует черта оседлости.