— Почему? — с интересом, но без возражения спросил Кирилл.

— Потому что вы все… я не могу этого объяснить, но в некотором смысле вы как-то строем ходите… Ты только не обижайся! — поспешно добавил Дима, хотя только что хотел именно обидеть, задеть. Но тут же испугался, что все окончательно испортил. И никто не придет!

— Я не обиделся, — сказал Кирилл. — И скажу остальным. Ты реши, когда, и напиши мне на бумажке адрес. Только Таю и Тимофея тебе придется самому пригласить, отдельно. Ты же понимаешь…

— Понимаю, — сказал Дима. — Они не из вашего муравейника.

Кирилл быстро взглянул на него, но ничего не сказал. Глаза у Кирилла были как две иголочки.

Глава 6

Прием с импровизациями

Тимофей поддернул концы своего неизменного шарфа, почесал заживающую ссадину над бровью, от которой остался только почти прозрачный струп, и взглянул на Диму с искренним недоумением.

«Куда смотрит администрация школы! — праведно подумал Дима. — Почему не сделают ему замечание?» Сам Дима всегда одевался подчеркнуто аккуратно, с трех лет отказывался носить даже домашнюю одежду с пятнами или хотя бы без одной пуговицы. В математической гимназии, в которой он учился в Москве, все ученики были обязаны носить единообразную темно-зеленую форму. Кое-кому из одноклассников это не нравилось, но Дима был очень формой доволен. В одной из книг он прочитал, что в Российской империи 19 века практически все мужчины носили мундиры, по которым было легко определить род их занятий, место службы и ранг, к которому они принадлежали. Такое положение вещей казалось Диме крайне разумным. Одной из причин его симпатии к нынешним одноклассникам было как раз то обстоятельство, что, несмотря на отсутствие в школе общепринятой формы, они одевались единообразно и аккуратно и носили одинаковые значки. На этом фоне Тимофей с его шарфом, пятнами на мятых полуспущенных штанах и алюминиевой сережкой в ухе смотрелся неприятным артефактом.

— Куда ты меня зовешь? — недоверчиво переспросил Тимка.

— Я приглашаю тебя к себе домой, — терпеливо повторил Дима. — В субботу, в пять часов.

— Домо-ой?! А зачем мне? — и без того малопривлекательная Тимкина физиономия аж перекосилась от недоверия.

— У меня будет… тусовка (Дима чуть не сказал «прием», но вовремя прикусил язык), я всех из класса приглашаю, как бы знакомиться. Я же здесь новенький.

— Я тоже новенький, — прищурился Тимка. — Но что-то никого к себе тусоваться не зову…

— Это твое дело, — Диме надоело сдерживать себя. — У разных людей — разные обычаи. Ты что, никогда об этом не слыхал?

— Слыхал, почему же, — неожиданно мирно ответил Тимка. — Да и видал не раз. Так когда выдвигаться-то?

— Сбор — в пять часов, — не сразу сообразил Дима.

— Ладно. Я подумаю, — Тимка уже отошел, но снова дернул себя за шарф, и голова повернулась назад, как будто на нитке. — Спасибо за приглашение.

— Пожалуйста. Я буду рад тебя видеть, — с облегчением выговорил Дима в спину однокласснику и с удовольствием подумал о том, что Тимка, скорее всего, не придет.

Аккуратно выждав время, когда до звонка на урок оставалось не более двух минут, Дима подошел к Тае Коровиной. Толстая девочка оторвалась от учебника по географии и взглянула на него с откровенным испугом. Дима вдруг почему-то почувствовал себя взрослым и великодушным.

— Не бойся, я обзываться не стану, — улыбнувшись, сказал он.