Но несмотря на пышное цветение весны и надежды, темные тучи молчаливо омрачали день моей свадьбы: война надвигалась из-за Ирландского моря, неся смерть, раздробленность страны и ужасную скорбь, сдавливающую горло. Понимание этого таилось в свете пламени и набрасывало горьковато-сладкую тень на радость этого дня.

Медленно поднявшись обратно на чердак, я стояла и рассматривала Артура, пытаясь убедиться, что все случившееся со мной действительно реально. Беззаботно откинув на подушки руку, он был похож скорее на ребенка, нежели на короля, и сейчас блуждал в мире гораздо более невинном, чем тот, в котором ему суждено проснуться. Конечно, никто из знавших Артура не мог его не любить.

Я долго простояла так, наблюдая за ним, спящим, и стараясь запомнить его лицо. Мне хотелось запечатлеть его в памяти на многие годы, чтобы, если он не вернется из предстоящей битвы, потом описать нашему ребенку.

Сумев наконец закрыть глаза, я все еще вспоминала это лицо. Я начала отмечать такие мелочи, как вихор на виске или шрам на плече. Я представила себе Друзиллу, пытающуюся пригладить его непослушные волосы, когда он был мальчишкой, и гадала, от чего остался такой шрам… возможно, от падения с лошади. Или с дерева?

Страх сдавил мне горло, и я безмолвно застонала. Сколько же нам предстояло узнать друг о друге, и как мало осталось времени… такого драгоценного времени!

42 РАЗЛУКА

В полдень к нам постучался Бедивер, и я впустила его. Первый рыцарь короля был весьма удивлен тем, что я уже встала и одета, а Артур спит один.

— Я подумала, что ему нужно как следует выспаться, если ночью он собирается вести армию, — прошептала я.

Бедивер кивнул, и я медленно поднялась на чердак.

Артур выглядел таким спокойным, что я остановилась, не желая, чтобы окружающий мир вторгался в этот островок нашей общей жизни. Еще час, другой… он отдохнет, и тогда мы сможем поговорить, прижаться друг к другу и побыть вместе… разве это так уж много перед той долгой разлукой, когда королевские заботы разведут нас?

Но пока я боролась с желанием не будить его, он открыл глаза.

— Бедивер здесь, верно? — спросил он, потягиваясь и одновременно протягивая ко мне руки.

Я кивнула и упала на меховые шкуры, готовая разреветься.

Артур сел и приобнял меня.

— Ну, ну… — он показал на нагретое местечко, которое освобождал, — почему бы тебе не лечь и не подремать? Поспишь, и станет легче, а перед отъездом я тебя разбужу.

— И чтобы пропустить все события? — воскликнула я, пытаясь вытеснить грустные мысли напускной храбростью. Пусть между нами не возникло той близости, о которой я мечтала, но я по-прежнему считала себя его помощницей. Успею выспаться, когда он уйдет на войну. Сейчас же я дорожила каждой оставшейся минутой.

— Ах да, кельтская королева… — пошутил он, оглядываясь в поисках штанов, — скажи Бедиверу, что я сейчас буду…

Тяжелые серые облака, висевшие над землей утром, развеялись, и день стал ярким, полным весеннего очарования. Люди толпами высыпали на площадь, потому что разнеслась весть, что свадебные торжества все-таки состоятся, несмотря на неожиданные перемены.

Я посмотрела на собравшихся, думая о танцах, музыке и свадебном веселье.

Но вместо этого воины из каждого лагеря готовили оружие, пока их вожди держали совет, лекари собирали свои снадобья, повара набивали корзины сдой, и важный, как всегда, кузнец упаковывал наковальню, чтобы везти ее на поле сражения.

На дальнем конце площади к воротам прокладывал дорогу караван с припасами. Телеги скрипели и трещали, а возчики погоняли неуклюжих быков, чтобы опередить войско, которое через несколько часов догонит их на марше.