Я занималась двумя важными делами: помогала управлять королевством, как обычно, не упуская из виду обустройство двора. И все-таки время тянулось бесконечно. Каждый день я смотрела на солнце, гадая, где сейчас Ланс, не возвращается ли он к нам, и ожидая, когда же настанет ночь. На душе была пустота, которую, похоже, ничто не могло заполнить. Артур был слишком занят, чтобы заметить это, а я не умела выразить свое состояние, которое, в конце концов, тоже стало частью моря молчания, разделявшего нас.

Герайнт, как всегда, шикарный, приехал в канун зимнего солнцестояния, вызвав множество предположений у женщин, выскочивших во двор посмотреть на его красочную свиту. Артур с огромным удовольствием приветствовал короля Девона, и мне пришло в голову, что мой муж тоже чувствует себя одиноко в отсутствие большинства своих рыцарей.

– Господи, ну и замечательную цитадель ты строишь, – одобрительно кивал Герайнт, обходя крепость. – Ты уже придумал, как она будет называться?

– Поселение под нами известно как Южный Кадбери, – сказал Артур. – А у тебя есть предложение получше?

– Когда я в последний раз был в Бретани, люди упоминали какое-то место. – Изящный южанин пригладил усы и на минуту задумался. – Это необыкновенная земля, полная магии, чудес и великолепных рыцарей. Мне кажется, ее называли Камелот. – Герайнт закрыл глаза и, несколько раз со вкусом произнеся это слово, кивнул. – Да, так оно и называется. Эй, Кэй, что это у тебя? – поинтересовался он, когда сенешаль гордо выступил вперед, держа стеклянный кувшин и четыре таких же кубка.

Вино удовлетворило привередливых Кэя и Герайнта, поэтому все мы подняли тост за новое название нашего дома. Я неторопливо выпила первый кубок и перешла на воду. Во время обеда мы узнали множество новостей, потому что Герайнт постоянно путешествовал и многим интересовался. На Саксонском берегу было спокойно, жизнь в Касл-Дор вернулась в нормальное русло, потому что королева теперь была дома. Единственной грустной новостью было то, что Пеллеас не занимается своими землями, а лежит в постели, мучаясь кошмарами и лихорадкой. Такая участь казалась для худого рыцаря несправедливой, и мне хотелось что-нибудь сделать для него.

– А я ведь езжу с определенной целью, – неожиданно, признался Герайнт с дьявольской ухмылкой. – Ищу себе королеву. И, отвергнув множество женщин, приехал просить Эниду выйти за меня.

– Что? – прошептала я, ставя на стол кубок с водой.

– Твоя светлость знает, что мне доверять можно, – многословно стал объяснять холостяк, – но я не хотел увозить твою лучшую кухарку без твоего разрешения.

Он так волновался, что я рассмеялась, несмотря на свое удивление. Из всех избранниц Герайнта, Энида, по моему мнению, должна была быть последней.

– А что же скажет по этому поводу сама фрейлина? – спросила я, гадая, сколько же еще любовных историй разворачивается прямо под моим носом незаметно для меня.

– Давай ее спросим. – Герайнт широко ухмыльнулся, когда я позвала Эниду из кухни, где она следила за приготовлением ужина.

Черноволосая молодая женщина пришла с передником в руках, слегка хмурясь, оттого что ее застали врасплох.

– Что-нибудь случилось, госпожа? – быстро спросила она.

– Не знаю. Но, похоже, этот господин хочет увезти тебя от меня… Что скажешь?

Озорная улыбка осветила лицо Эниды, и она посмотрела прямо в глаза девонскому королю. – А ты починил кухню в Эксетере? В последний раз я видела, что печь треснула, да и колодец слишком далеко.