Мне не понять всех странностей любви, достаточно знать, что она существует и прочно поселилась в моем сердце.

– Думаю, летом нам надо устроить турнир, – сказал Артур однажды апрельским вечером, – объединить его с ярмаркой лошадей и дать Гвину возможность показать свою новую породу. Может быть, заодно соберем и Круглый Стол.

Это должно было стать первым собранием Братства в Камелоте, и я улыбнулась от радостного предвкушения праздника. Можно было похвастаться новым домом.

– Кроме того, – добавил Артур, – посмотрев на меня искоса, – мы женаты уже десять лет, и мне хотелось бы это отметить.

Сам факт, что он вспомнил об этом, заставил меня засмеяться от удовольствия.

К нам стекались воины и рыцари, знать и представители всех наших союзников. Приехали многие с юга и запада: Герайнт с Энидой, Марк с Изольдой, Константин из Корнуолла. Его отец, Кадор, приехать не смог, потому что упал с лошади и сломал ключицу. Однако сын его достойно представлял отца.

Приехал даже Пеллинор, но я отметила, что Ламорак остался в Рекине, где он теперь жил. Учитывая, что Гавейн вернулся ко двору, это можно было считать мудрым решением.

Пелли поседел и постарел, хотя держался по-прежнему прямо, а глаза были такими же молодыми, как раньше. Он шел через зал с малышом на плече, купаясь в счастье отцовства. Его взрослые дети уже давно сделали его дедом, и смотреть, с каким обожанием он относится к своему младшему сыну, было и забавно, и трогательно.

– Я наконец-то перестал гоняться за идеалом, госпожа, – сказал он, как бы оправдываясь. – Моя жена отличная хозяйка, да и я не молодею. Теперь у меня есть этот парнишка, и я собираюсь сделать из него самого лучшего рыцаря. Поздоровайся с королевой, Персиваль, – сказал он, а озорник издавал радостные звуки и тянул отца за ухо.

Мы размещали гостей повсюду – в доме, в селении, даже в походных лагерях на лесных лужайках. На лугах вокруг холма неожиданно выросли шатры. Рядом с полем, где должны были проходить состязания, Кэй соорудил трибуну. Праздник обещал быть самым роскошным из всех, что были до этого, и Кэй старался как можно лучше организовать его.

Утром в первый лень праздника мы с Артуром стояли рука об руку и ждали, пока трубач подаст сигнал к началу состязаний. Праздник должен быть веселым, как все каэрлеонские собрания, и роскошным, как лондонское. Он будет воплощением всего, о чем мы мечтали. Единственное, о чем я жалела, это то, что рядом не было Ланса.

– Могла ли ты поверить, – Мечтательно сказал мой муж, когда в чистом воздухе разлились серебряные трели, – что мы доживем до этого?

– Нет… да… – я засмеялась, припомнив, какими юными и неопытными мы были когда-то, и подумав, что до тех пор, пока Артур жив, в Британии возможно все.

Открытие турнира началось торжественным проходом рыцарей по полю. Они шли в колонну по одному, одетые в самые нарядные одежды. Лошади вычищены, крупы блестят, украшения на уздечках сверкают под утренним солнцем. Рядом с каждым рыцарем ехал паж на лошади той же масти. Нарядные и яркие, они образовали круг по краю поля, над которым весело полоскались под ветерком флажки и штандарты.

Именно тогда Бедивер вынес штандарт с Красным Драконом. Рядом с рыцарем, чинно сидя в седле, ехал Мордред. Они доехали до центра круга и ждали, пока трубач даст сигнал общего сбора.

Медленно и торжественно каждый поворачивал свою лошадь ко всем четырем частям света. Пока они делали это, штандарты и флаги мелких князей склонялись в приветствии, как полевые маки, пригибаемые ветром.

Закончив маневр, Бедивер и его паж направились прямо к нашей трибуне. Серьезно и четко Мордред отдал нам честь. Его черные волосы блестели под солнцем, а на рукаве его желтой туники блестел значок Оркнеев.