– А Артур? Где он теперь?

– Его нет, Гвен. Забрала госпожа озера. Король послал меня спрятать Экскалибур, не хотел, чтобы меч достался саксам, а когда я вернулся, то увидел, как маленькая лодочка выгребала на стремнину. Артур лежал на корме, а его голова покоилась на коленях Морганы. Они направлялись в сторону Гластонбери – на Авалон или Стеклянный остров. Не могу сказать, был ли он жив или умер. Но теперь о нем заботится сестра, и если кто-нибудь в силах его исцелить, так это только она.

Итак, она сдержала обещание, а Артур то ли жив, то ли мертв. От этой неопределенности я слабо улыбнулась, а Бедивер неуклюже двинулся к столику у двери. И только тут я поняла, что он хромает, без сомнения, от ран, полученных при Камланне.

– Я приехал к тебе по двум причинам, – произнес он, протягивая руку к свертку на столике. – Мордред хоть и умер, но саксы рыскают по всей округе, и я боюсь, что они найдут Эскалибур. Ничто так не подтверждает смерть предводителя, как захват врагами его меча. И поэтому я достал его из потайного места.

Бедивер развернул промасленный сверток и вынул из него ножны и меч. Даже в сумерках монастырской кельи он засверкал, как сокровище из легенды. Опустившись на одно колено, однорукий воин подал его мне – рукоять на ладони, острие на крючке перчатки.

– Наших осталось немного. Константин из Корнуолла, Гвин Нитский, который до сих пор бродит по полю, как его бог-тезка, выводящий убитых к славе. Я уверен, он горит желанием возглавить уэльсцев. Увейн из Нортумбрии, кто не прибыл к Камланну, но кто, без сомнений, поддержит общее дело против саксов. Если ты возглавишь союз и поднимешь меч как жена короля Артура…

Я медленно покачала головой, и он замолчал.

– Даже если бы я хотела следовать тропой войны, я не могла бы так поступить, друг мой. Жизнь Артура, если он еще жив, зависит от того, останусь ли я в монастыре. И я не рискну уйти отсюда, пока не станет очевидным, что он мертв. Но даже в этом случае для «великой» правительницы у меня слишком мягкое сердце.

Я провела пальцем по убранному в ножны мечу. Рисунок на ножнах был таким же изящным и таинственным, как его вышила Моргана еще в добрые времена. Золотая с серебром рукоять сверкала, как в первый день, когда я увидела меч, и я с любовью и благоговением потрогала замысловатое переплетение металла. Лишь огонь аметиста угас. Он покоился в оправе темный, как любой другой камень, словно дух, озарявший владельца оружия, ушел и из него.

И глядя на меч, я будто прощалась с мужем. Я склонилась и поцеловала рукоять, которую так часто сжимала его рука.

– Если Артур жив, меч ему еще понадобится. А если нет… Думаю, тебе нужно забросить его в озеро как приношение Богине. Ведь это она дала его Артуру. Круг замыкается. Моргана тогда и вынула его из вод Черного озера.

Бедивер молча кивнул, со вздохом упрятал меч в сверток, направился к скамейке и взял мои руки в свои.

– Тебе необходимо знать и это. Ланселот перешел на сторону Артура, но прибыл слишком поздно. Было еще несколько мелких стычек с войсками союзных племен, но большинство людей Ланса уехали обратно в Бретань без него. Сам же он пришел со мной и ждет во дворе в надежде, что ты пожелаешь его увидеть.

Слова донеслись до меня точно издалека, будто ветер прошелестел по траве на холмах и эхом отозвался в ушах, и я прошептала в ответ:

– Как он, Бедивер? Цел? В здравом уме? Как все мы, раздавлен происшедшим?

Бедивер кивнул и снова заговорил с трудом:

– Да. Всё вместе. То он безжалостно винит себя за то, что случилось. То целыми днями молится, впадая в транс, какого мечтают достичь мистики. Артур, может быть, и нашел свою смерть, но Ланс до сих пор проходит испытание и, думаю, поэтому пожелал тебя видеть.

Я сидела очень тихо и вспоминала дни, ночи и годы, проведенные вместе, потом своей рукой накрыла ладонь Бедивера.