— А при чем тут Константин Брониславович сейчас? Он же вовсе погиб еще летом! — слегка отстранившись от своего мужчины, повернулась к нему Настя, чтобы видеть, как его глаза, так и лицо. Для лучшего, так сказать, восприятия информации и отслеживания реакции.

— Он-то погиб. Но дело его живет и пока даже здравствует. И я сейчас говорю не только о его непосредственных служебных обязанностях, связанных с формированием танковых и механизированных войск. Пойми, милая. Люди его положения, возможностей и, если хочешь, политического веса, так или иначе, принадлежат к какой-либо группе лиц, отстаивающих собственные интересы на уровне наркомов и даже центрального комитета партии. Это аксиома! Иначе там, — ткнул он пальцем в потолок, — не выжить. Мигом набросятся со всех сторон и сожрут, как касатки зазевавшегося кита. Если уж даже меня, по факту — простого инженера-недоучку, то и дело шпыняли в хвост и в гриву по навету руководителей конкурирующих конструкторских бюро, чтобы я не мешал им тянуть одеяло на себя, представь себе, с каким сопротивлением приходилось ежедневно сталкиваться тому же Калиновскому на его-то уровне ответственности! Или ты полагаешь, что все в армии, и не только в армии, поддерживали именно его воззрения на формирование нового облика вооруженных сил СССР и потребную для того технику? А, соответственно, и развитие потребных для того производств. Нет, конечно! — не дожидаясь, пока супруга даст хоть какой-нибудь ответ на поставленный вопрос, сам же и ответил на него Геркан, не забыв при этом даже фыркнуть для пущего эффекта. — Так что, точно так же, как Калиновский прикрывал меня, тем самым давая возможность реализовывать мои задумки, кто-то еще более высокопоставленный и обладающий немалой властью прикрывал самого Константина Брониславовича, либо же стоял с ним плечом к плечу. До недавнего времени. Вот только кое-что произошло, отчего Калиновский принял решение сильно сблизиться с Тухачевским, с которым прежде далеко не всегда сходился во мнениях.

— И… это плохо? — не имея никаких представлений о «ситуации наверху», поспешила уточнить Анастасия, тем самым подталкивая мужа к продолжению своего пояснения. Всё же никаких негативных слухов насчет Тухачевского в народных массах не ходило. А тут вдруг такие откровения, от которых становилось дурно даже без озвучивания какой-либо конкретики.

— Да. Теперь это очень плохо, — не стал разубеждать ту в своем незавидном положении Александр. — Ты ведь помнишь нашу встречу с ними обоими в «Метрополе»? — наконец подошел он к созданию будущего алиби. Дождавшись же утвердительного кивка в ответ, комроты продолжил гнать откровенную пургу, не имеющую ничего общего с реальностью, но должную стать истинной правдой в их глазах. — Так вот, после у нас с Константином Брониславовичем состоялся разговор. Он предупредил меня, что если ему не будет суждено дожить до конца следующего года, значит Тухачевский догадался о его игре и отдал приказ на его устранение. Да, да, — покивал он головой в ответ на выпученные глаза супруги и тот писк, что вырвался из её прикрытого ладошкой рта. — Наверное, даже я мог бы поверить, что Калиновский действительно скончался от сердечного приступа, как о том писали в газетах. Все же сердце у него изрядно пошаливало — это факт. Если бы меня самого в скором времени не попытались убить. — Принялся Геркан развешивать на уши любимой лапшу, единственным основанием для которой являлось его четкое знание об относительно скором закате звезды «молодого маршала».