|
— Принялся Геркан развешивать на уши любимой лапшу, единственным основанием для которой являлось его четкое знание об относительно скором закате звезды «молодого маршала». Да и, если что, эта самая лапша могла бы помочь его Настёне отделаться легким испугом, случись такое, что за них всерьез возьмутся сотрудники ОГПУ. По крайней мере, он очень сильно желал в это верить. — Это уж точно не была какая-то жалкая попытка ограбления, как нам сообщили в милиции. Человек, которого я тогда застрелил, специально шёл за мной. А остальных несчастных убил, как не нужных ему свидетелей. — К этому времени уже было известно, что единственная выжившая тогда в лесу женщина, спустя месяц, скончалась в больнице, не приходя в сознание. Так что, ни подтвердить, ни опровергнуть, его слова не мог вообще никто. Потому тут имелись изрядные возможности для лавирования и трактовки фактов в свою пользу. — Я и револьвер-то с собой начал таскать везде и всюду лишь после того, как узнал о смерти, не побоюсь этого слова, покровителя. Перестраховывался. И, как видишь, не зря. Иначе откуда он мог у меня взяться в походе за грибами?
— О его игре? — всё же смогла вычленить главное в сказанном Анастасия, хотя открывающиеся подробности звучали для нее откровенно жутко и размывали внимание, обрушиваясь Ниагарским водопадом на не готовое к подобному сознание так-то обычной советской девушки. — Именно об игре, — утвердительно покивал головой комроты. — Оказалось, что он пошел на это самое сближение с Тухачевским, лишь с целью получения возможности лучше контролировать его действия, так сказать, находясь в первом ряду. И, естественно, чтобы успеть среагировать в нужный момент, случить какая-нибудь напасть. — Напасть? — аж замерла, словно кролик перед питоном жена краскома. Очень уж ей не понравился тот тон, которым её муж произнес это слово. — Ага, — лишь угрюмо кивнул тот в ответ. — Напасть. Как бы ни повторился 28-ой год с его переделом власти в стране. Нынче-то столь же малой кровью, как тогда, уж точно будет не обойтись. Много кого заденет. В том числе и меня. А через меня и тебя. Потому я вынужден был изображать амнезию, чтобы хотя бы на время стать никому не интересным статистом. Благо, полученное ранение позволило отыграть подобный ход. Пусть так и плохо говорить, но я с какой-то стороны даже благодарен тому стрелку, что пытался меня убить. Очень уж удачно он меня подстрелил тогда в голову. — И что теперь будет? — едва сдержавшись, чтобы не отругать мужа за последние слова, все же взяла себя в руки Анастасия и задала, наверное, главный вопрос этого непростого дня. — Теперь? Теперь начнется уже моя маленькая игра, — подбадривающе улыбнулся жене и чмокнул ту в надувшиеся щечки Александр. — Ведь тот, кто не играет сам, зачастую вынужденно становится фигурой в чужих руках. И очень часто так выходит, что таким малозначительным людям, как я, достается роль всего лишь разменной фигуры. А нам с тобой такого счастья уж точно не надо! Потому в ближайшие пару месяцев мы поживет тихо-мирно, никуда не влезая и ведя размеренный образ жизни. А вот после… После я постараюсь доказать своему новому покровителю, что достоин стать его человеком. Пусть он пока даже и не думает обо мне в подобном ключе. Не того полета я птица, чтобы забираться так высоко. Пока. Оставив супругу размышлять о сказанном, Геркан поднялся с дивана и подошел к окну, принявшись рассматривать занесенную снегом дорогу. Покачиваясь с носков на пятки, он размышлял, правильные ли подобрал слова для прошедшей беседы. Всё же она прошла несколько спонтанно. Не так, как он её себе представлял. Да, не так. Правда, сделанного уже было не воротить. Благо знания о ближайшем будущем позволяли не наделать новых грубых ошибок, что могли бы стать уже непоправимыми и даже фатальными для одного приспособленца при беседах с куда более «тяжелыми» собеседниками. |
