– Боже, прости нас грешных. Ибо не ведаем, что творим, – в конечном итоге принялся креститься Александр, даже не пытаясь при этом сдержать льющиеся из глаз слезы. То были одновременно, и слезы горечи по десяткам миллионов погибших, и слезы радости за предоставленную возможность, и слезы истинно уверовавшего человека, лично получившего подтверждение существования божьего промысла. А на кого еще он мог подумать в этот момент? Кто еще во всем мире обладал возможностью вмешаться в ход истории, дабы исправить всё то, что вскоре натворят его «неразумные дети»? Уж точно не какие то там ученые из будущего!

Впрочем, сыплющиеся на его бедовую голову сюрпризы даже не думали заканчиваться. Стоило ему только уверовать в выданную Всевышним миссию, как на пути к «возвышению и спасению» он тут же споткнулся о бросившиеся в глаза реалии настоящего. Даты на окружающих его со всех сторон газетах и на обнаруженных в кошельке деньгах уж точно никак не соответствовали 1929 му году. Червонцы разного номинала несли на себе цифру 1937, а присутствовавшие тут же рубли и вовсе – 1938, что явно означало год их выпуска. Копейки также оказались отчеканены в 30 х годах XX века. В тех самых годах, о которых он не знал практически ничего! Посмотрев же, наконец, на страничку висящего у входной двери отрывного календаря, «божий посланец» узнал и точную дату своего «пробуждения» в своём же теле – 1 августа 1938 года.

– Н да, недаром в народе говорят, что понедельник – день тяжелый, – пошкрябал пятерней свой затылок Геркан, определившись, и с датой, и с днем недели. – Надо бы, наверное, повременить с решением бежать в НКВД. Там ведь всё еще Ежов всем заправляет. Этот враг народа! – Та информация, что легла к нему в голову, естественно, уже не отражала в полной мере ситуацию ныне творившуюся, как в СССР, так и в мире. Общая тенденция скатывания ко Второй Мировой Войне, конечно же, сохранялась. Вот только ряд стран, из за его вмешательства, продвигались к ней уже по несколько иным «тропинкам», чего краском пока не ведал совершенно. Как не ведал он и о нынешней судьбе Ежова, уже переведенного на должность наркома водного транспорта. Зато при этом точно знал, что совсем скоро его самого арестуют и выпустят лишь в середине следующего года, сняв все обвинения, но порушив таки армейскую карьеру, – именно таковой была его личная судьба в изначальном, неизменном, мире. – А допустить такое он никак не мог! Ведь времени до той же войны с Финляндией оставалось всего ничего! Из за решетки же он вряд ли мог хоть как нибудь помочь стране. Да и себе тоже. Что что, а позволять уничтожать свою выстраданную карьеру каким то там тупым чекистам, которых очень скоро самих поставят к стенке их же сменщики, Александр не собирался. – И что, тогда, мне делать? Как мне быть? – изрядно пригорюнившись, присел он на имевшуюся в доме лавку, да начал думу думать. Вот только он забыл одно золотое правило – «Человек предполагает, а Бог располагает». В его же случае, уже совсем скоро рукой Всевышнего выпадет послужить какому то оставшемуся для краскома безвестным грабителю. Подкравшись со спины, тот огреет вышедшего за продуктами «спасителя человечества» по голове, да стащит у того все деньги с документами вместе с приглянувшимся пиджаком и ботинками. А дальше – милиция, скорая помощь и НКВД.

– Что нам известно на этот момент по делу Геркана? – пыхая для разнообразия не трубкой, а папиросой, поинтересовался Иосиф Виссарионович у прибывшего к нему на срочный доклад Берии. Всё же не каждый день из мертвых восстают красные командиры такой величины! Да и вообще люди, считавшиеся прежде погибшими.

– Перво наперво, должен отметить, что проведенное медицинское освидетельствование показало, что гражданин, назвавшийся Александром Морициевичем Герканом, действительно является тем, за кого себя выдает.