— Они будут стрелять по нас, — говорит Малко.

— Нет, — говорит Энн. — У них нет вооружения. Бельгийские инструкторы не захотели. Это слишком заманчиво для государственных переворотов.

«Кукурузник» возвращается, поднимая облако красной пыли. Наблюдатель сделал непонятный жест. Он заходит два раза, затем пикирует на лес напротив них, облетая тропу, и исчезает.

— Мы никогда не должны останавливаться на открытой местности, — говорит Малко. Энн качает головой.

— Нечего жалеть. Они нас ждали. Именно здесь проходят все торговцы бриллиантами. Они оповестят пост перед Конго.

Тяжелая тишина. Малко с ностальгией вспоминает о Кризантеме, Крисе Джонсе и Милтоне Брабеке. С этими тремя и некоторым вооружением бурундийская армия узнала бы, что такое Ватерлоо.

— Ничего не поделаешь, пойдем, — говорит он.

В молчании они садятся в «лендровер» и потихоньку въезжают на тропу. Это не лучше, чем лес, но по крайней мере видно, где ты находишься. Они затрачивают пять часов на поездку через старую плантацию, часто останавливаясь, чтобы оглядеться. Но самолет исчез, и высокие травы саванны тихо колышутся насколько хватает глаз.

Они еще делают зигзаги на узкой тропе, затем попадают на настоящую тропу шириной десять метров, почти автомагистраль. Ошибки быть не может: прибитая к манговому дереву табличка гордо извещает: Федеральная дорога № 1. Букаву: 60 километров.

Все та же тропическая восторженность. О том, чтобы ринуться на заграждение средь бела дня, не может быть и речи. Поэтому они останавливаются под табличкой. Базилио варит рис. Малко и Энн отдыхают в тени «лендровера».

Они предпочитают не разговаривать. Между крокодилами Киву и бурундийцами будущее представляется скорее мрачным. Малко взял американский карабин и трет свои ладони о дерево, пропитанное испарениями. Он, который не любит насилие, начинает понимать наемных убийц.

Не успели они оглянуться, как опустилась ночь. Они проглотили рис, который Базилио приготовил со своим ужасным перцем, и поделили банку тушенки.

Малко глядит на часы и встает. Значит, пора заканчивать.

— Поедем тихо, — объясняет он, — возможно, их не очень много. Поведешь ты. Как только мы их увидим, ты врубаешь фары и идешь на прорыв. Если они начнут стрелять первыми, я отвечу.

Энн просовывается за руль. Если бы у нее был карабин, она не колебалась бы ни секунды. Они ведь больше не в Фонтенуа, а у черномазых. Определенно, цивилизация неисправима.

Еще двести метров по широкой тропе — и раздается первый выстрел. Впереди и справа. Энн чувствует, как холодный пот льется по ее спине. Она тихонько пытается поддать газу. Базилио лежит на полу. Малко не ответил. Вновь наступает тишина. Энн в нерешительности поворачивается к Малко. Тот пытается улыбнуться.

— Поехали.

— О'кей.

Фары включены. В тридцати метрах от них из темноты возникает группа вооруженных солдат. Шестеро негров в форме посередине дороги. Они не двигаются, даже когда «лендровер» устремляется на них.

Вдруг у Малко возникает сумасшедшая идея. У тех не очень решительный вид. Он быстро прячет карабин под сиденье. Натянут каждый мускул.

Возможно, через пять секунд его разрежет очередь.

«Лендровер» тормозит в метре от них: пять солдат и один сержант, все с ручными пулеметами.

Малко мгновенно обращается с молитвой к Богу, выпрыгивает на «лендровера» и устремляется на сержанта, окликая его по-французски:

— Вы что, с ума сошли, вот так стрелять по людям?

Тот вытаращивает большие глаза.