— Он тоже так думал.
— Разумеется, — улыбнулся Харальд. — Но ты же ведь знаешь, что его правда — это ложь, а настоящая правда за нами?
Девочка серьёзно задумалась. Действительно серьёзно и действительно задумалась.
— Да, — наконец вынуждена была признать Грейнджер. Она понимала, что правда у каждого своя, но не могла прогнать непоколебимую уверенность, что её правда… да и правда Харальда — истинна. — Это, ну…. Как бы наше дело правое, да.
— Враг будет разбит, победа будет за нами! — патетично воскликнул мальчик, вызвав невольную улыбку у Гермионы.
— Пафосно, но красиво. Так в чём суть нашей клятвы?
— Дивный новый мир и счастье для всех. Традиционные ценности и знания вместо всяческих отклонений и безудержного потребления.
— Идеологическая основа не ахти какая оригинальная, но привлекательная, — заметила Грейнджер. — Добавляю отсутствие дискриминации. Всяческой. Правда, вдвоём такую систему хоть и можно создать, но вот поддержать…
Девочке отчего-то понравилась это игра в мечту.
— Нужны кадры, — уверенно заявил Харальд. — Кадры решают всё. Новая элита, новая, если так можно выразиться, аристократия.
— Да уж Гойл или Крэбб — это те ещё кадры, — саркастически заметила Гермиона.
— Этих — к чёрту. Настоящий аристократ должен быть примером и вождём, его должны уважать за личные заслуги, а не за родовой титул, доставшийся от дедушки. Изволишь претендовать на высшее положение в обществе — не кичись тем, что можешь сожрать салат двенадцатью разными вилками. Лучше, так сказать, будь готов если что идти в атаку в составе Лёгкой Бригады или на маленькой шхуне плыть на другой конец мира. Ну или просто работать на благо народа. Власть над другими должна быть почётной обязанностью и работой, а не привилегией для утоления собственных комплексов.
— Ты романтик, — рассмеялась Грейнджер. — Причём клинический.
— Не надо так говорить, будто это что-то мерзкое, — шутливо погрозил ей пальцем Поттер. — Телевизор и фаст-фуд не должны усыпить наш неукротимый дух авантюризма. Да если бы хотя часть тех деньжищ, что тратят на сотни новых сортов помады, мы тратили на освоение космоса, у нас бы уже была готова перевалочная база на Луне! В общем так.
Харальд вытянул вперёд кулак с отогнутым мизинцем.
— Хватайся своим мизинцем за мой. Это мне отец показывал — наикрепчайшая в мире клятва.
— Сильнее Непреложного Обета? — подчёркнуто усомнилась девочка, тем не менее протягивая палец вперёд.
— Непреложный Обет плачет и катается в истерике.… Давай, как я. Я, Харальд Поттер.
— Я, Гермиона Грейнджер.
— Торжественно клянусь.
— Торжественно клянусь.
— Что изменю мир к лучшему.
— Что изменю мир к лучшему.
— Да будут сокрушены все преграды на нашем пути, — провозгласил мальчик. — Да будут сокрушены все наши враги. Да будет счастье и мир во всём мире. Да преумножатся наши знания, богатства и годы жизни.
— Эй, если я такое повторю, то у меня рот от патоки склеится! — возмутилась Гермиона. — Можно это как-то менее патетично оформить?
— Ну, ты меня поняла, — подмигнул Харальд. — Сначала Британия, потом в союзе с СССР разделим Европу, установим контроль над Северной и Центральной Африкой, закрепимся в Аравии и заключим союз с Индией. Так как я смотрю на вещи объективно и реалистично, то гадкими сепаратистскими Тринадцатью колониями[1], думаю, придётся заняться уже моему наследнику…
— Я задумала государственный переворот и мировую революцию в двенадцать лет, — хмыкнула Грейнджер. |