Я шел по узким каменистым улочкам вниз, и мои звонкие подковы на берцах выбивали равномерную дробь. Прохожие иногда оглядывались на одиноко путника, но тут же забывали о моем существовании, как только я исчезал у них из виду. Я же перекидывал бушлат из руки в руку, и уже стал думать, что хорошо бы побыстрее бы дойти до места назначения бы, и свалить все свое барахло где-нибудь в укромном месте. И, кстати, увидеть свое старое новое начальство.

Нижнее КПП тошнотворного грязно-желтого цвета, куда я наконец добрался, не производило впечатление разворошенного муравейника, как мне воображалось. Отнюдь. Движения через вертушку было даже меньше, чем обычно. Молнией промелькнул испуг — вдруг я опоздал, и все уже уехали, а меня ищет кто-то ужасный, дабы схватить и препроводить куда следует, как подлого дезертира и предателя? На слегка дрожащих коленях я подобием полугалопа добрался до казармы минометчиков первого батальона, и поскакал как козлик наверх, на второй этаж, в канцелярию. Казарма была пуста, только дневальные из молодых таращили на меня глаза, не зная, что им делать со мной: все звездочки я спорол с погон еще дома — вдруг забуду сделать это потом — а мало ли что? И вот, во избежание…

Я толкнул дверь в канцелярию, и перевел дух, увидев за столом Швецова командира первой минометной батареи. Не поднимая головы, он дружелюбно сказал:

— Ты точен, как Биг — Бен.

Я непроизвольно взглянул на часы и сам поразился: было ровно двенадцать — минута в минуту. Что это — совпадение? Или доброе предзнаменование перед началом долгого и трудного пути в неизвестность? Швецов, все так же не отрывая глаз от важных бумаг, в которых он ожесточенно копался, предложил:

— Посиди, отдохни. Сейчас подойдет твой друг — Вася Рац. Он будет у меня СОБом, а ты будешь командиром взвода управления.

— А кто еще поедет с нами?

— Ну, кроме перечисленных, еще Артур Базаев и все.

— А старшина?

— Нет. Старшины не будет. По крайней мере пока. А там дальше посмотрим… Да, вот бери автомат, подсумок и магазины. И распишись у меня.

Я выполнил его приказ, аккуратно положил вещмешок на пол, сел на стул и блаженно вытянул ноги. Оставалось только ждать дальнейших распоряжений. А уж чего — чего, а вот ждать я умел. Настроив себя на медленное внутреннее созерцание, я приготовился было к мини — медитации, как дверь в канцелярию распахнулась снова, и сюда ворвались веселые лейтенанты, лично мне мало или вообще незнакомые. Они расшумелись, заняли все свободные места, успели поцапаться со Швецовым, а один из них сел прямо на мой вещмешок. Я лишь успел пискнуть:

— Осторожно, там хрупкие предметы!

Нахал засмеялся, а высказал мне комплимент в том смысле, что запас карман не тянет, а я это хорошо понимаю. На эту лесть я только усмехнулся, но мысленно воззвал к Всевышнему, чтобы под тяжестью этого юного офицера не треснули бутылки с водкой. Впрочем, ничего страшного и не произошло. Шумные лейтенанты исчезли так же внезапно, как и появились, а я остался вновь наедине со Швецовым, когда дверь тихо скрипнула, и в комнату осторожно вошел маленький и серьезный Вася Рац. Мне захотелось сказать ему что-нибудь хорошее, так он положительно на меня воздействовал, такое умиротворение и спокойствие давал моей взволнованной душе, но кроме — Привет, Вася! — у меня ничего не вылетело. И мысленно я посетовал на собственною косноязычность, проявлявшуюся всегда некстати. (Вот когда надо бы было промолчать, тогда мой язык излагал глупости легко и свободно, отчего несколько позже сильно страдала моя голова и прочие части тела).

Вася слегка кивнул мне, и принялся обстоятельно докладывать командиру батареи о том, сколько техники он уже отправил в расположение первого артиллерийского дивизиона, какое имущество они захватили, техническое состояние вооружения и прочую полезную и необходимую информацию.