|
Торговая столица Итиль-Хамлидж, цветущие города побережья и каменные крепости Хазарии были разрушены столь яростно, что очевидцы были уверены: на Хазарию пал гнев северных богов. Тысячу лет назад историческая Хазария исчезла с мировых карт, но она все еще наносит удары. Черная, белая, желтая, красная, электронная– она меняет цвета и маски, но всегда остается тем, что она есть, и война продолжается, и люди гибнут как на войне!
У костра стало тихо, археологи пили не чокаясь. Пламя с хрустом пожирало валежник, и Глеб забылся, завороженно глядя в огонь. В пламени оживала его сокровенная память, и он становился тем, кем был всегда, и сто и тысячу лет назад. Русские воевали здесь с перерывами уже тысячу лет, когда разбуженные народы мерились силами и в буйных набегах делили земли. Тогда его предок вот так же смотрел в костер и грезил добычей и новыми походами за край земли. И даже породой Глеб пошел в того далекого, легкого на подъем ратника; был собран сухо и ладно, ничего лишнего – как боевое оружие, и лицо было отмечено неяркой, но чистокровной красотой. На рассвете несколько дощатых ящиков загрузили в салон УАЗа, в их недрах уместились все находки этого сезона. На выезде из ущелья дорогу перегородили белые «жигули» и старенький микроавтобус, до отказа набитый мужиками из местного ополчения. К остановившемуся уазику вразвалку подошел смуглый бородач в камуфляже. На переговоры с местным неформальным лидером делегировали Колодяжного, Глеб встал поодаль, перевесив автомат на грудь. – Вы осквернили могилы наших предков. Мы хотим знать, что вы везете, – размеренно и спокойно говорил бородач, точно разучивал речь. – Могил мы не оскверняли, копали гораздо выше старого кладбища, – в тон ему ответил Колодяжный. – Можешь убедиться: в ящиках только фрагменты древней керамики и небольшой клад арабских монет. Мы нашли его в фундаменте крепости. Тысячу лет назад здесь стояла сторожевая вежа. – Ее строили наши отцы? – спросил бородач. – А вот это еще надо доказать. Но если это так, то древность твоего рода никак не меньше тысячи лет, и в этом смысле ты – настоящий князь. Ты получишь документ, подтверждающий возраст наших находок, и сможешь приехать в наш музей, как почетный гость. Бородач задумчиво гладил бороду. – Зачем армию вызывал? – он оглянулся на неподвижно стоящего автоматчика. – Приезжайте еще, мы сами будет вас охранять.
Легенды Кремля
30 декабря, ближе к вечеру в небе над Кремлевскими холмами появилось черное облако. Темная косматая туча прошла сквозь фабричные дымы и рев кольцевой автодороги, пронеслась над заснеженными спальными кварталами, над суетой предновогодних улиц, перелетела через теплую мазутную реку и словно зацепилась за золотые купола. В небе над Красной площадью она свернулась в огромную воронку и внезапно рассыпалась на тысячи черных галдящих птиц. Вороны с бранчливым клекотом садились на гребни крыш и дворцов, на вылизанную ветром брусчатку Соборной площади. Куранты пробили четыре часа пополудни, и стая взметнулась в хмурое небо, но не улетела. Птиц дразнил золотой блеск, и стайный инстинкт неудержимо влек их к Красной Голгофе. У Московского Кремля были свои неписаные легенды. Согласно одной из них все, что случалось в эти последние в старом году дни, имело силу знамения. Такое нашествие вороньих стай бывало на Руси, когда некий царь, окруженный мздоимцами, лживой челядью и лукавыми чернокнижниками, затевал гиблый поход, случалось и ранее, когда хмельные от крови опричники жгли посады. Менялись цари и правители, но сила знамения сохранялась. Так в первую январскую ночь 1993 года на Кремлевские ели вместо снега лег черный горючий пепел. Из окон Большого Кремлевского Дворца Президент с неудовольствием наблюдал воронье нашествие. |
