Хочу остановиться на некоторых самых очевидных недостатках фильма. Начать с того, что я считаю Грегори Пека неподходящим актером на роль английского адвоката.

Ф.Т. А кого бы Вы сами предпочли?

А.Х. Я пригласил бы Лоренса Оливье. Может быть, Рональда Коулмена. Мы надеялись, что Грета Гарбо вернется в кинематограф и сыграет у нас роль жены. Но главной промашкой было назначение на роль конюха Луи Журдана. Ведь главная тема "Дела Парадайн"– деградация джентльмена, который влюбляется в обвиняемую, женщину, совершившую убийство, и к тому же нимфоманку. Его падение особенно ощутимо в сцене очной ставки, когда он сводит героиню с одним из ее любовников, грумом. И этот человек должен пахнуть лошадьми, вонять конским навозом.

К сожалению, Селзник уже подписал контракт с Алидой Валли,– он надеялся, что она станет второй Бергман,– а заодно с Луи Журданом, так что пришлось работать с ними, что фатально сказалось на картине.

Я довольно смутно представлял себе, как могло совершиться это убийство– ведь в доме было полно народу, люди ходили по коридорам, заходили в комнаты. Я плохо воображал себе топографию дома. Одно мне было интересно– показать, как такая женщина, как миссис Парадайн, попадает в руки полиции, как она проходит через все их формальности и как она, покидая дом в сопровождении двух полицейских, бросает камеристке: "Вряд ли я вернусь к обеду". А потом– как она проводит ночь в камере, из которой, судя по всему, ей уже не выйти. Эта ситуация почти повторяет ту, что исследовалась в фильме "Не тот человек".

Может быть, это отражает мои собственные потаенные страхи, но я всегда особенно остро чувствовал драматизм ситуации, в которой обыкновенный человек внезапно лишается свободы и оказывается запертым с закоренелыми преступниками. Когда это происходит с отъявленными нарушителями закона, мне это малоинтересно. И более всего интригуют меня те случаи, когда в дело оказывается замешанным лицо из высоких кругов.

Ф.Т. Этот контраст очень хорошо проработан в том эпизоде, где Ваша героиня попадает в тюрьму. Тюремщица при обыске запускает пальцы в ее волосы. Кстати, по-моему, Энн Тодд в роли жены адвоката тоже не очень на месте?

А.Х. Боюсь, этот образ вообще очень поверхностно выписан.

Ф.Т. Пожалуй, лучше всего проявили себя актеры, играющие второстепенных персонажей– Чарльз Лаутон в роли судьи и Этель Бэрримор в роли его жены. В финале они вдвоем разыгрывают замечательную сценку, где Этель Бэрримор обнаруживает свои симпатии к Алиде Валли, а Чарльз Лаутон не проявляет к ней ни малейшей жалости.

Еще я выделил бы сцену между ним и Энн Тодд, в которой он оказывается похотливым старикашкой. Камера, скользнув по обнаженным плечам Энн Тодд, заглядывает в его глаза. Не обращая внимания на ее мужа и свою жену, он подходит к софе, садится рядом и спокойно кладет руку на ее ладонь. Этот маленький эпизод снят довольно сдержанно, но впечатление производит очень сильное.

А.Х. Да, очень. Все элементы конфликта были заявлены в самом начале фильма, это позволило развернуть эпизод в судебном зале с высочайшим накалом.

Хочу напомнить Вам один любопытный момент в этом эпизоде, когда в зал для дачи показаний вызывают Луи Журдана. Он должен пройти позади Алиды Вали– в эту секунду она поворачивается к нему. Мы стремились создать впечатление, что она нюхом чувствует его присутствие, не просто догадывается об этом, а физически ощущает. Снималось это в два приема. Камера показывала лицо Алиды Валли, а на заднем плане виднелся Луи Журдан, приближающийся к свидетельскому месту.