– Хочешь сказать, что вот так живут обеспеченные семьи? – спросила я шепотом, взглядом обводя помещение.

Мы как раз стояли внутри одного из домов. Полы земляные, утрамбованные до каменного состояния, поверх немного соломы. На стенах везде что-то висело: какие-то мешки, пучки длинной травы, различные инструменты вроде лопат. Потолка как такового не было – просто балки, а дальше уже сама крыша. На балках тоже висели перевязанные, засушенные травы и какие-то небольшие мешочки, связки вяленой рыбы.

– Там порезанные мелко коренья, – пояснила Хельга, заметив мой интерес к мешочкам. – Или сушеные грибы, ягоды. Лесов у нас хоть и мало, но все-таки есть. Люди здесь живут трудолюбивые, а сам дом богатый, – закончила она, одобрительно кивнув.

– Почему ты так решила? – поинтересовалась, не замечая никакого богатства.

– Про скотину я уже поясняла, не каждый может себе ее позволить. Кроме того, все это заполнено чем-то, – Хельга заглянула в один из мешков на стене и вытащила из него сушеную рыбу, показав ее мне, –  пригодным в пищу, а значит, люди не сидят летом без дела, заготавливая на зиму еду. Рыба, грибы, ягоды, коренья, – она подошла к каменному коробу, предназначения которого я так и не поняла, и аккуратно отодвинула тяжелую крышку. Внутри оказалось зерно. – Хлеб. От птиц – яйца. От коровы и козы – молоко. Судя по шкуркам, кто-то в семье охотится. Эта семья большая и живет хорошо, – закончила она.

Я же с сомнением поглядела по сторонам. Честно говоря, у меня при взгляде на такое жилье в голове крутилось только одно определение – сарай.

Неудивительно, что молодые люди стремятся попасть в замок. Юноши стать воинами, а девушки – служанками. В замках, конечно, тоже условия жизни далеки от идеальных, но хотя бы скотина под боком не толкается.

Правда, стоит отметить, что нечто хорошее из своего посещения я все-таки вынесла. Настолько хорошее, что я едва не подпрыгнула от радости.

Когда мы вышли из дома, хозяева которого любезно разрешили осмотреть свое жилище внутри, я внимательно огляделась по сторонам. В деревне было несколько улиц и дома строили ровно в ряд.

 Хельга что-то объясняла мне по поводу того, как правильно возводить дома в горах. Что очень важно их расположение и все такое прочее, но я толком не слушала, поглядывая на несколько отличающийся от остальных дом.

Сначала я его и не заметила – слишком далеко он стоял, но потом уловила в нем странность, вернее, отличие от общей картины и заинтересовалась.

– Подожди, – оборвала я Хельгу. – Что это за дом? Кто живет в нем?

– Не знаю, – Хельга пожала плечами и посмотрела сначала в указанную сторону, потом на меня. – Посмотрим?

– Конечно, – я приподняла юбки и медленно двинулась к заинтересовавшему меня строению. При этом я старалась не обращать внимания на людей.

Наше появление, естественно, всех взбудоражило. Люди, те, кто не был занят чем-то за пределами деревни, высыпали из домов, полюбопытствовать. Они рассматривали меня, шептались и тыкали в мою сторону пальцем. Совсем маленькие дети прятались за юбки матерей, а те, что постарше, шли на некотором расстоянии и, не стесняясь, обсуждали меня.

Я ощущала себя голливудской звездой в поселении каких-нибудь аборигенов. Хорошо еще, не подходили да руками не трогали. Хотя я их немного понимала: все-таки мои одежды по сравнению с тем, во что были одеты простые деревенские жители, выглядели очень богатыми.

А Хельга добавила, что благородные дамы почти никогда не посещают деревни. Если ярл еще может заехать по каким-нибудь своим делам, то жене ярла делать здесь нечего. Некоторые ярлии, бывало, и вовсе никогда не покидали пределов своего замка.