Надо оставаться самой собой, доброй и приветливой Майвор. Что бы ни случилось.

– Потому что это весело, вот и все.

– Почему весело?

– Увидишь, глупый щен!

– Я не хочу больше играть в собак. Скажи сейчас.

– Что тебе сказать?

– Ну, насчет этого… с чудовищем.

– Не-а.

– Ты же обещала! Сказала, что…

– Сначала я должна быть уверена, что ты никому не разболтаешь.

– Никому.

– Клянешься?

– Да! Клянусь!

– Клянешься мамой? Повторяй: если я кому-то расскажу, пусть мама умрет!

– Ты что?!

– Вот видишь… точно разболтаешь.

– Сказал же – никому. Клянусь!

– Клянешься мамой?

Эмиль уставился на Молли как на сумасшедшую.

– Клянешься мамой?

– Клянусь.

– Нет, не так. Говори: если я кому-нибудь расскажу, пусть мама умрет.

– Если я кому-нибудь расскажу, пусть мама… нет, не хочу.

– Значит, достанешься монстру.

Дональд поделился открытием – работающее радио. Транзистор по-прежнему исправно гудел, и они, переглядываясь, прослушали «Хамбустинту в мини-юбке». Потом, без всякого представления, начался следующий лот – голоса диктора они так и не услышали.

Совещанием это можно было назвать с большой натяжкой – настроение подавленное. То и дело оглядывались на откинутый полог входа в палатку – не подошли ли остальные. Никто не произнес ни слова. Почему-то казалось важным, чтобы присутствовали все.

Дональд сделал большой глоток пива, откинулся на стульчике, положил руки на живот.

– Вот так вот…

Все закивали, подтверждая справедливость высказанной мысли, а Стефан даже сказал: «Да уж…» – что скорее прозвучало как благодарность за пиво.

Майвор обратила внимание: у Изабеллы сильно дрожат руки. Положила ладонь ей на предплечье.

– Вы нездоровы, дорогая?

Изабелла звучно проглотила слюну.

– Может быть, у вас найдется конфета?.. «Дайм» или «Марс»… все равно что.

Дональд хмыкнул:

– На сладенькое потянуло? Ну что ж, сладким – сладкое…

Он победоносно завертел головой, но никто даже не улыбнулся его шутке. Напрягся, чтобы придумать еще что-то в этом роде, но поймал на себе укоризненный взгляд Майвор и молча отпил еще глоток пива.

– Я позавчера испекла булочки, – сказала Майвор.

Изабелла сложила руки крестом и зябко потерла предплечья.

– Спасибо, пойдет.

Майвор, покряхтывая, поднялась по лесенке и скрылась за дверью.

Дональд неодобрительно посмотрел ей вслед, повернулся к Стефану, хотел что-то сказать, но раздумал. В палатке вновь воцарилось тягостное молчание.

Он обвел взглядом присутствующих и будто впервые заметил Леннарта и Улофа. Те устроились друг напротив друга в конце стола.

– А вы? – спросил Дональд. – Вы что за фигуры?

– Леннарт, – сказал Леннарт.

– Улоф, – сказал Улоф. – Леннарт и Улоф.

– Как бывшие лидеры нашей партии. Партии центра.

– Не помню таких. Фельдина  помню, а остальных нет. Зато могу перечислить всех американских президентов.

– Ничего себе… – сказал Леннарт.

– Ничего себе… – как эхо, повторил Улоф.