Чтобы отрезать свой язык.

94. Алиса за вас ответит.

На следующее утро Владимир Константинович заперся в кабинете и принялся думать, как выманить Дашу из дома Михаила Иосифовича.

"Что может заставить ее искать встречи с кем-либо извне? – задал он себе первый вопрос. – Любовь или жалость к Хирургу? Возможно, но вряд ли. Когда она впервые легла под Чихая, Хирург ей был нужен. Он был надеждой для нее, и она пошла ради этой надежды на позор.

Теперь она имеет все и Хирург для нее – то же самое, что журнал "Бурда" за семьдесят первый год.

Ее может подвигнуть на встречу с кем-нибудь извне только угроза потерять нынешние блага. Или красоту.

Да, красоту. Если бы она узнала, что без каких-то там чудесных таблеток или мазей Хирурга красота спадет с ее лица, то она женским своим умом придумала бы как с ним встретиться.

Нет, не то. Если она это узнает, то сразу побежит к своему Михаилу Иосифовичу. И тогда все, конец – он спрячет ее под замок, найдет врачей, которые докажут, что эти пилюли или мази есть чепуха. И тогда она даст нам знак, и назначит место встречи, и меня на ней застрелят как последнюю шестерку.

Да... Ничего не придумать... Облажаюсь перед Алисой. И придется опять эти чебуреки из котят жарить..."

Однако Владимир Константинович не ударил в грязь лицом. Ему помог Хирург. Он, на удивление трезвый, вошел в кабинет, приблизился к письменному столу и поинтересовался, заглядывая в глаза с надеждой:

– Думаете, как Дашу вызволить?

Михаил Иосифович тяжко вздохнул.

– Непременно надо что-нибудь придумать, непременно! – волнуясь, продолжил Лихоносов. – Понимаете, примерно полгода назад у нее на женских органах было несколько серьезных операций, и я должен был в середине декабря ее обстоятельно посмотреть. Посмотреть и, возможно, подправить кое-что. В противном случае у нее могут возникнуть неприятные новообразования. И детей может не быть...

Последнюю фразу Лихоносов говорил удивленно – Владимир Константинович, повеселев на глазах, панибратски хлопнул его по плечу и пошел к бару за коньяком.

– Мне вина, пожалуйста, – сказал ему вслед Лихоносов.

Через минуту они чокались.

– А что это вы так обрадовались? – спросил Лихоносов, выпив.

– В голову идея пришла. Сегодня какое число?

Лихоносов пожал плечами и Владимир Константинович ответил сам:

– Сегодня четырнадцатое. И я спорю с вами, что через пару дней она будет здесь, живая и невредимая как наш российский дух.

– Давайте поспорим, только у меня нет денег.

– Деньги – это чепуха. Алиса за вас ответит.

– Я с удовольствием вам проиграю.

– Проиграете, проиграете, несомненно, проиграете. А скажите, каким образом Даша могла бы дать вам знать, где она находится?

– Она могла бы позвонить на наш мобильный телефон. Но я его нашел разбитым под яблоней...

– А номер какой был? – спросил Михаил Иосифович.

Лихоносов напряг память и назвал.

Владимир Константинович записал номер и поднялся с места:

– А теперь извините, мне надо идти. Кстати, как здоровье Чихая?

– Чихай умер... – смущенно улыбнулся Лихоносов.

– Как!? Что случилось?!

– Час назад он мне сказал, что Чихай умер, и теперь его зовут Валерий Валентинович Чихачев...

– Да, да, – сникнув, покивал Владимир Константинович, – так его звали, пока авторитетом не стал... Ну, поздравьте его от меня.

– Не смогу... – Лихоносов посмотрел на бронзовые часы с римскими воинами, стоявшие на столе.