— Марино сообщил, что на месте преступления отсутствует оружие, — объяснила она, взбегая по лестнице на крыльцо. Она изрядно вымокла.

— Извините. Я этого не знал.

— Вряд ли это самоубийство.

Она попыталась вспомнить, когда раздались выстрелы, которые они с Ребой приняли за автомобильные выхлопы.

— Вы будете осматривать место преступления?

— Конечно. Передайте доктору Эмосу, чтобы он приготовил все необходимое.

Откинув назад мокрые волосы, Скарпетта вошла в дом. Там ее уже ждал Марино.

— А где Вагнер? — спросил он. — Я думал, она тоже приедет. К сожалению. Только этой идиотки здесь и не хватало.

— Она уехала сразу за мной. Не знаю, куда она делась.

— Наверно, заблудилась. У нее полный пространственный кретинизм.

Скарпетта рассказала о Библии, найденной в спальне у Эв и Кристины, и о стихе, отмеченном крестиками.

— Именно это он и сказал, когда звонил мне! — воскликнул Марино. — Господи Иисусе! Что вообще происходит? Идиотка чертова, — выругался он, возврашаясь к Ребе. — Я добьюсь, чтобы нам дали настоящего детектива, который не угробит это дело.

Скарпетта уже достаточно наслушалась его проклятий.

— Сделай мне такое одолжение, перестань злиться и помоги ей всем, чем сможешь. А пока расскажи, что здесь случилось.

Она бросила взгляд на полуоткрытую дверь. В комнате собирали свои чемоданчики два врача «скорой помощи», которые только зря потратили время.

— Ей выстрелили в рот и снесли половину черепа, — начал Марино, посторонившись, чтобы пропустить врачей, которые торопливо шли к своей машине. — Она лежала на кровати в спальне, полностью одетая. Телевизор был включен. Ничего похожего на насильственное вторжение, ограбление или изнасилование. В ванной комнате мы нашли пару латексных перчаток. Они лежали в раковине, и одна была испачкана кровью.

— В какой ванной комнате?

— В той, что у нее в спальне.

— Есть еще какие-нибудь свидетельства, что убийца прибрал за собой?

— Нет. Только эти перчатки в раковине.

— Я должна их посмотреть. Ее личность установлена?

— Мы только знаем, чей это дом. Он принадлежит Дагги Симистер. А кто лежит на кровати, пока точно сказать нельзя.

Вынув из сумки перчатки, Скарпетта вышла в холл. Оглядевшись, она вспомнила о незапертых дверях в спальне дома на другом берегу канала. Бетонный мозаичный пол, голубые стены, дверь в маленькую гостиную. Там было много мебели, фотографий, фарфоровых птичек и старомодных статуэток. Все осталось нетронутым. Проведя Скарпетту через гостиную, Марино проводил ее в глубь дома, где в спальне с окнами на канал находилось мертвое тело.

На кровати лежала женщина в розовом теплом домашнем костюме и таких же шлепанцах. Рот ее был раскрыт, над потухшими глазами зияла ужасающая рана, словно ей оторвали верхнюю часть головы. Мозг и осколки черепа разлетелись по мокрой от крови подушке. Стена и спинка кровати были в красных подтеках, к ним прилипли кусочки кожи и мозговой ткани.

Просунув руку под окровавленную фуфайку, Скарпетта ощупала грудь и живот убитой, затем дотронулась до ее рук. Тело еще не успело остыть и окоченеть. Расстегнув молнию, она сунула женщине под мышку химический термометр. Пока измерялась температура тела, Скарпетта пыталась найти на нем другие повреждения.

— Как давно ее убили? — спросил Марино.

— Она еще теплая. Никаких признаков окоченения.

Скарпетта вспомнила, что так называемые автомобильные выхлопы они с Ребой услышали приблизительно час назад.