Наклонившись над кроватью, она внимательно посмотрел на руки убитой, затем осторожно повернула их ладонями вверх. Она всегда старалась быть деликатной, несмотря на то, что ее пациенты уже ничего не чувствовали. На руках не было ссадин порезов или синяков — никаких признаков того, что жертва боролась или была связана. Скарпетта вынула лупу и осмотрела руки еще раз. На этот раз она заметила на ладонях какие-то волокна и следы пыли.

— Вероятно, она лежала на полу, — предположила Скарпетта.

В этот момент в комнату вошла Реба, бледная и мокрая от дождя.

— Лабиринт какой-то, а не улицы, — сказала она.

— Эй, в котором часу ты звонила медэкспертам? — спросил ее Марино.

— Насчет чего?

— Насчет цен на яйца в Китае.

— Что? — переспросила она, глядя на окровавленный труп на кровати.

— Насчет этого случая! — рявкнул Марино. — О чем еще я могу спрашивать? И почему у тебя не работает опознаватель?

— Я не звонила медэкспертам. Зачем звонить, когда она и так уже здесь? — ответила Реба, глядя на Скарпетту.

— Надо надеть ей на руки и на ноги пакеты, — распорядилась Скарпетта. — И завернуть ее в одеяло и чистый кусок полиэтилена. Постельное белье тоже нужно забрать.

Она подошла к окну, выходящему на канал. Глядя на цитрусовые деревья, мокнущие под дождем, она думала об инспекторе, которого видела здесь днем. Он ходил именно по этому участку, и сейчас она старалась припомнить, в котором часу это было. Незадолго до того, как они с Ребой услышали выстрелы. Еще раз оглядев спальню, она заметила на ковре рядом с окном два темных пятна.

На темно-синем ковре они были едва видны. Скарпетта вынула из сумки пузырьки с химикатами и пипетки, чтобы проверить наличие крови. Пятна находились на расстоянии нескольких дюймов друг от друга. Они были величиной с четверть доллара и имели овальную форму. Скарпетта потерла одно из них тампоном и накапала на него изопропиловый спирт, фенолфталеин и перекись водорода. Тампон окрасился в ярко-розовый цвет. Это не обязательно свидетельствовало о присутствии человеческой крови, но вероятность того была высокой.

— Если это ее кровь, то почему она здесь? — стала рассуждать Скарпетта.

— Может быть, это брызги? — высказала предположение Реба.

— Это невозможно.

— Это капли, и к тому же пятна не круглые, — заметил Марино. — Тот, из кого текла эта кровь, стоял на ногах.

Он поискал глазами другие пятна.

— Странно, что они только здесь и больше нигде. Если у кого-то шла кровь, пятен должно быть больше, — продолжал он, словно Ребы не было в комнате.

— На такой темной поверхности их трудно заметить, но я тоже не вижу других, — ответила Скарпетта.

— Надо обработать пол люминолом, — сказал Марино, по-прежнему игнорируя Ребу.

На ее лице появились признаки раздражения.

— Когда придут техники, надо попросить их взять образцы волокон с этого ковра, — сказала Скарпетта, обращаясь ко всем присутствующим.

— И пусть пропылесосят ковер, — добавил Марино, избегая негодующего взгляда Ребы.

— Вы должны дать мне показания, прежде чем уедете. Ведь это вы нашли ее, — обратилась к нему Реба. — Мне неизвестно. Что вы делали в ее доме.

Марино не удостоил ее ответом. Она для него просто не существовала.

— Давай-ка выйдем и поговорим. Я хочу послушать, что ты скажешь. Марк! — позвала Реба одного из полицейских. — Как насчет того, чтобы проверить следователя Марино на следы пороха?

— Пошла ты на… — рявкнул Марино.