— Но ты еще молодой человек, папа.

— Однако в шестьдесят один год я уйду на пенсию. Именно в этом возрасте каждый из нас передавал компанию своему наследнику. Так что в тысяча девятьсот сорок пятом году ты станешь президентом и владельцем «Плескассье».

— Ты забываешь об одном пустяке, папа, — улыбнулся Жан-Пьер. — Идет война.

— Идет война или нет, закончится она в сорок пятом или будет продолжаться, ты демобилизуешься и встанешь к рулю управления компании. Для этого ты рожден на свет. Мы все должны идти на жертвы, Жан-Пьер. Ради этой компании жили и умирали наши предки. — Жак встретился с сыном взглядом. — И ты сделаешь то, что делали мы все. Найдешь красавицу, которая родит тебе наследника.

— Господи, папа. Ты-то женился в девятнадцать, и твоя жена сразу забеременела. А тридцать семь — не тот возраст, чтобы переключаться на женщин. Я предпочитаю симпатичных мужчин.

— У тебя получится, Жан-Пьер. У нас-то получилось. Я родился, когда твоему деду был тридцать один год.

— Не уверен.

— И позаботься о том, чтобы родился мальчик. — Жак рассмеялся. — От дочерей проку не будет. Только мужчина может унаследовать «Плескассье», и без сына ты можешь потерять все, что накоплено веками. Нашу фамилию забудут.

— Хорошо, папа, ты знаешь, что я не стану могильщиком нашего рода. — Жан-Пьер знал, что наступит день, когда ему придется лечь в постель с женщиной. Он давно примирился с этой мыслью. — Но сначала я вернусь к генералу де Голлю и помогу «Свободной Франции» спасти нашу страну.

— Только помни, сын, что ты единственный наследник, — сказал Жак. — Держись ближе к генералу. Ты можешь быть героем, но не лезь в окопы.

— Да, папа. — Жан-Пьер наклонился к отцу, и они крепко обнялись.

Прошло еще десять дней, прежде чем Жан-Пьер смог вернуться в старое здание, которое занимал штаб генерала де Голля. Его встретила гулкая тишина. Кабинеты пустовали. С трудом он отыскал нескольких младших лейтенантов, которые в изумлении вытаращились на него.

— Жан-Пьер! — одновременно воскликнули трое из них. И все тут же сбежались к нему.

Один офицер схватил Жан-Пьера за руку.

— Ты жив! — воскликнул он. — Это чудо!

— Какое чудо? — удивился Жан-Пьер. — Со мной ничего не случилось. Умер мой дед.

Другой офицер, Ален, смотрел на него во все глаза.

— Нам сообщили, что ты погиб в самолете, который был сбит над Ла-Маншем «мессершмиттом». Сказали, что погибли все, кто вылетел в ту ночь в Англию. Из министерства обороны мы получили приказ известить твою семью.

Жан-Пьер упал на стул.

— Погибли все? Ален кивнул.

— Господи! — выдохнул Жан-Пьер. — Мне надо выпить. Когда полковник Николь узнал о болезни деда, то разрешил мне поехать к нему. Вместо меня полетел Луи.

Ален покачал головой.

— Нам об этом никто не сказал. Тебе чертовски повезло!

— Но не Луи. Получается, что на мне лежит вина за его смерть.

— Не говори глупостей, — возразил ему Ален. — Это война.

Жан-Пьер помолчал, потом задал важный для себя вопрос:

— К кому мне обратиться, чтобы получить приказ на поездку в Лондон?

Офицеры переглянулись. Ответил ему Рене.

— Ни к кому. Старшие офицеры разбежались. У нас нет связи со штабом де Голля.

— Так что мы тут делаем? Ждем, когда прибудут боши, арестуют нас и то ли расстреляют, то ли отправят в концлагерь? — сердито бросил Жан-Пьер, — Ты у нас старший по званию, — ответил Рене.