— Ты этого не сделаешь. — Фелдер разом сник. — Мы же давно работаем в команде, Купер, с тех пор, как приехали во Францию.

— Тогда помни, кто привлек тебя к этому делу, — ответил я. — И учитывай, что я могу так же легко отказаться от твоих услуг.

— Второй джип уже наполовину готов, — попытался он меня умаслить.

— Хорошо. Теперь крась их в черный цвет, как это делал Генри Форд. Деньги получишь в казарме, перед тем как мы пойдем на ленч.

— Да, сэр. Я рассмеялся.

— А вот это лишнее. Я не прошу тебя целовать мне задницу. Достаточно того, чтобы ты занимался своим делом.

— Джерри? — послышался голос Жизель.

— Да.

Она открыла дверь. Без сценического грима Жизель выглядела совсем молоденькой.

— Я волновалась. Ты задержался, и я боялась, не случилось ли чего.

— На сборы ушло много времени. — Я втащил баулы в прихожую и посмотрел на Жизель. — Если ты считаешь, что нам будет тесно, я могу унести часть вещей обратно в казарму.

— Место мы найдем, — следом за мной Жизель прошла в мою комнату. — Ты обедал?

— Еще нет. — Я бросил баулы на кровать. — Подумал, что мы пообедаем в каком-нибудь ресторанчике, прежде чем идти в клуб.

— Я уже приготовила обед. Мы можем поесть, а вещи ты распакуешь после моего ухода.

Спорить я не стал, потому что здорово проголодался. Следом за Жизель я прошел на кухню. На обед она приготовила курицу, тушенную в оливковом масле и бургундском, жареную картошку и фасоль. Конечно же, нашлось место на столе и длинному французскому батону. Хлеб мы ели с маслом, а запивали все красным вином. Жизель припасла и пива, но в данном случае я отдал предпочтение вину.

— Очень вкусно, — похвалил я ее. — Но мне не хочется доставлять тебе столько хлопот. Она засмеялась.

— Готовить я не умею. Разделанную курицу купила в кулинарии. Так что осталось лишь положить ее на сковороду да налить масла и вина.

Рассмеялся и я.

— И все-таки я очень благодарен тебе за вкусный обед.

Жизель поставила на стол чашки. Налила кофе, добавила коньяка.

— Теперь тебе хватит сил, чтобы распаковать вещи.

— Это точно. — Наевшись, я заметно повеселел. — Когда у тебя заканчивается второе шоу? Я приду и провожу тебя домой.

— Вот этого делать не стоит. Ты ведь понимаешь, что я не могу отказаться, если меня приглашают сесть за столик. И я не знаю, когда мне удастся уйти.

Жизель быстро помыла посуду, сняла домашнее платье, надела скромную белую блузку и черную юбку. Я сидел и смотрел, как она осторожно натягивает чулки, следя за тем, чтобы не перекосились швы. Потом Жизель сунула ноги в туфельки на высоких каблуках и повернулась ко мне.

— Никогда не видел, как девушка надевает чулки? Я рассмеялся.

— Нет.

— А чего ты смеешься? — В ее голосе слышались нотки раздражения.

— Я смотрел не на чулки, а на твою выбритую «киску». Поначалу подумал, что это не кожа, а белые трусики.

Серебряным колокольчиком зазвенел ее смех.

— Я никогда не ношу трусики, только на сцене.

— А потом?

— Никаких трусиков. Даже когда сижу за столиком с посетителями клуба. Но опасаться мне нечего, я же подсаживаюсь только к геям. Они меня любят. Благодаря этому номеру с кнутом я стала их фавориткой. — Жизель улыбнулась. — Некоторые из них очень милые люди, из хороших семей, богатые.