– Приди ко мне, дорогой мой товарищ, друг и помощник в трудах и невзгодах. Воистину, счастливы были часы, дни и годы моей жизни, когда я жил с тобой и все мои мысли были заняты заботой о том, как бы починить твою упряжь и добыть тебе корм. Но с тех пор как я бросил тебя и вознесся на башню честолюбия и гордости, меня одолели тысячи невзгод, трудов и волнений.

Говоря это, он седлал своего осла. Никто при этом не проронил ни звука. А оседлав серого, Санчо, кряхтя и охая, взобрался на него и обратился с такой речью к майордому, секретарю, дворецкому и доктору Педро Ресио и остальным присутствовавшим:

– Посторонитесь, любезные сеньоры. Не мешайте мне. Я опомнился, я воскрес из мертвых и хочу вернуться к моей прежней вольной и беззаботной жизни. Я не рожден для того, чтобы быть губернатором и защищать острова и города от неприятеля. Мне больше пристало пахать и копать землю, подрезывать и подчищать виноградные лозы, чем издавать законы и защищать провинции и государства. Я знаю теперь, что каждому из нас следует заниматься тем делом, для которого он родился. А мне больше пристало держать в руке серп, чем жезл губернатора; уж лучше мне наедаться досыта похлебкой, чем мучиться по прихоти нахального лекаря, который морит меня голодом. Я предпочитаю растянуться летом под тенью дуба, а зимой по собственному желанию кутаться в баранью шкуру, чем спать на голландских простынях и носить собольи шубы на этой губернаторской каторге. Оставайтесь с Богом, ваши милости, и скажите сеньору моему герцогу, что голым я родился, голым и остался, ничего не выиграл и не проиграл. Я хочу сказать, что вступил в управление без гроша в кармане и так же без гроша покидаю его, хотя обыкновенно губернаторы поступают совсем иначе. А теперь расступитесь и дайте мне дорогу. Я поеду полечиться, потому что, кажется, у меня ни одного ребра целого не осталось.

– Не бывать этому, сеньор губернатор! – воскликнул доктор Ресио. – Я дам вашей милости питье против ушибов и ранений. Оно немедленно возвратит вашей милости прежнюю силу и здоровье. А кроме того, я обещаю исправиться и разрешить вам есть все, что вам будет угодно.

– Слишком поздно, слишком поздно! – ответил Санчо. – Да я скорей сделаюсь турком, чем отложу свой отъезд. Нет, такие шутки не повторяются. Клянусь Богом, не останусь я здесь губернатором, да и другого губернаторства не приму, хотя бы мне поднесли его на блюде. Это так же верно, как то, что без крыльев на небо не полетишь. Я ведь из рода Панса, а они все были упрямыми. Если кто-нибудь из нас сказал «нечет», так уж никогда не отступится от своего слова, хотя бы весь мир говорил «чет». Пускай тут в конюшне останутся те муравьиные крылышки, которые, на мое несчастье, вознесли меня на вершину, для того чтоб меня там заклевали мои недруги. Уж лучше спуститься на землю и ходить по ней просто-напросто ногами; пусть они не будут обуты в узорные башмаки из кордуанской кожи, зато грубые веревочные лапти у меня всегда найдутся. Всякая овца должна знать свое стадо. Из постели ног не высовывай. Ну, довольно болтать. Пропустите меня, потому что час уже поздний!

На это майордом сказал:

– Сеньор губернатор, мы с полной готовностью отпустим вашу милость, хотя нам и очень тяжело вас лишиться, ибо ваша мудрость и христианское поведение заставляют дорожить вами. Но всем известно, что каждый губернатор, прежде чем покинуть управляемую им область, обязан предварительно представить отчет. Представьте же, ваша милость, отчет за десять дней вашего управления и тогда отправляйтесь с миром.

– Никто не вправе требовать от меня отчета, – ответил Санчо, – кроме лица, уполномоченного на это моим сеньором герцогом. А я сейчас и еду к нему и отчитаюсь перед ним в самом лучшем виде.