— Марти! — воскликнула Джинджер. Взглянув на него, она почувствовала себя виноватой, но по-своему объяснила причины его мрачного настроения. — Извини ради Бога. Я задержалась в очереди и на обратном пути еще встретила Теда.

Поскольку Джинджер решила представить их друг другу, Мартин выдавил из себя любезную улыбку в ответ на неодобрительную, как ему показалось, ухмылку Теда.

Он понял по глазам Джинджер, что она ни о чем не догадалась. Хотя любая на ее месте решила бы, что он чудовищно ревнив. Господи! Сама идея просто смехотворна. Он никогда не считал себя ревнивцем. И он не ревнует ее. Откуда бы взяться этой ревности?

— Мне правда жаль, что вы с Пупси меня заждались. — Джинджер вся лучилась радостью; ее лишь на миг смутил недовольный вид Мартина.

— Я как раз и пошел тебя разыскивать, потому что Пупси скулила и рвалась вон, — воспользовавшись ее подсказкой, объяснил Мартин, когда они уже подошли к автомобилю. Но тут же заметил быстрый взгляд, который она бросила на мирно спящую собаку. — Смотри-ка, — не моргнув глазом продолжил он, — стоило мне уйти, как твоя подружка успокоилась…

Десятью минутами позже, когда они с Джинджер шли по тихой набережной, Мартин подумал, что он, возможно, погорячился. Ситуация была прямо противоположной тому, что он себе вообразил. Джинджер смотрела на него глазами влюбленной женщины, которая и мысли не допускает о других мужчинах. Они составляют прекрасную пару, чувству ревности у них нет и не может быть места. Однако, спохватился он, почему его так волнует, ревновать или не ревновать женщину, которую он не любит? И вообще, при чем тут любовь?

Занятый своими мыслями, Мартин не заметил, что Джинджер тоже напряженно о чем-то задумалась. Его гнев смутил и расстроил ее. Его нетерпимость как-то не вязалась с тем портретом, который она восторженно себе нарисовала. Неужели Мартин подвержен вспышкам ярости? Может быть, он очень неуравновешенный человек? Да и что, в сущности, она знает о нем? Только то, что она любила его до амнезии и что он хороший любовник.

Пупси трусила рядом с хозяевами и виляла хвостиком. О чем она думала, не знает никто, но она первой заметила двух симпатичных собак, которых вела на поводке молодая женщина с тремя маленькими детьми.

Женщина тоже собиралась спуститься к речке по узкой лесенке, с двух сторон огражденной перилами. Одна из собак упрямилась, и ребенок помладше заплакал. Молодая мать принялась успокаивать ребенка и натянула при этом поводок, который тут же запутался в ветках куста; вторая собака, завидев Пупси, пустилась в безудержный лай, а дети постарше уже прыгали через ступеньки вниз к реке.

Мартин галантно предложил мамаше помощь и придержал мосек, пока та не собрала детей. Благодарная улыбка накрашенных яркой помадой губок явилась ему наградой, а маленькая ручка легонько пожала его ладонь, прежде чем завладеть поводками своих невоспитанных собачек. При этом, спускаясь вниз, молодая особа чудовищно, по мнению Джинджер, и чрезвычайно кокетливо, по мнению Мартина, завиляла бедрами. А он смотрел ей вслед!

Как он смел… как смел он так откровенно флиртовать с первой попавшейся женщиной прямо на глазах у нее, своей любимой Джинджер?

У нее закружилась голова, и усталость тяжело легла на опустившиеся плечи.

— Вернемся, — попросила она Мартина, и ей самой показалось, что голос звучит деревянно.

— Что стряслось?

— Я хочу домой.

Мартин понял, что придется вернуться.