Ричард Морган. Хладные легионыСтрана, достойная своих героев – 2
«Хладные легионы» посвящаются V., благодаря которой мне есть за что держаться
Говорю тебе: они там, в городе, не в игры играют. Дж. Р. Р. Толкин. Две башни
Глава первая
Добравшись до опушки леса за Хинерионом, Джерин увидел, как впереди дрожит воздух над поросшей кустарником равниной, и понял, что настал переломный момент. Это их последний шанс: жизнь или смерть. – Мы там изжаримся, – сказал он остальным тем вечером, когда они сидели в цепях и ждали кормежки. – Слыхали, о чем болтают надсмотрщики? До Ихельтета по меньшей мере шесть недель, и все на юг, с каждым шагом жарче. Думаете, ублюдки будут давать нам больше воды или еды, чем уже дают? – Конечно, будут, идиот, – Тигет, бледнокожий грузный горожанин – явно слишком, мать его, ленивый, чтобы желать свободы любой ценой, фыркнул и шумно высморкался. Как и половина бедолаг, скованных цепью, он простудился. Тигет растер сопли на земле и сердито зыркнул на Джерина. – Ты что, не соображаешь? Нас хотят продать в Ихельтете. Как у них это получится, если мы не доживем, изголодаем и превратимся в скелеты, пока прибудем туда? Может, ты слишком молод или туп, чтобы такое понять, чмо болотное, но это торговля. Умерев, мы не принесем ни гроша. «Чмо болотное». В некоторых районах Трелейна этого оскорбления было достаточно, чтобы мгновенно получить формальный вызов на дуэль следующим утром на поле у холма Бриллин. В других местах за такое просто тыкали ножом под ребро и швыряли в ближайшую реку. Как и в остальных гранях городской жизни, предполагать можно одно и то же обо всех, но богатство и статус определяли последствия. Поэтому выше или ниже по течению, в Луговинах или портовых трущобах, истина была такова: ни один житель Трелейна не допустит болтовни о том, что в его жилах течет кровь болотных обитателей. Джерин вырос на болотах и не поселился бы в городе ни за какие деньги. Он пропустил оскорбление мимо ушей, как делали сородичи с тех самых дней, как он себя помнил. «Сейчас слишком многое стоит на кону». – Ты когда нибудь видел, как рыболовецкие суда заходят в гавань, Тигет? – спросил он ровным голосом. – По твоему, все до единой рыбы в их сетях попадают на рынок? За спиной Джерина раздраженно зазвенела цепь. Жесткий сердитый голос в сгущающейся тьме спросил: – При чем тут рыба? Еще один горожанин, чьего имени Джерин не помнил, и который, в отличие от Тигета, выглядел исхудалым трудягой. За весь недельный марш он сказал от силы пару слов; на привалах проводил время, уставившись в пространство и двигая сжатыми челюстями, будто у него между зубами застряли последние волокна табака. Как и большинство собратьев по несчастью, он, похоже, не осознал чудовищность того, что с ним сделали. – Он несет какую то хрень, – глумливо отозвался Тигет. – А разве может быть иначе? Я хочу сказать, гляньте на него: болотный недоносок, совсем как те, что на рынке Стров гадают или показывают фокусы, потешая толпу. Читать писать не умеет и считать наверняка может только до пяти. Он понятия не имеет, что на самом деле волнует торговцев. Джерин мрачно улыбнулся. – Ну, поскольку тебя и всех остальных, скованных цепью, продали за долги, я думаю, в этом смысле мы похожи. Тигет выругался и бросился на него. Звякнула цепь, коротко и слабо, и тут же раздался протестующий хор: движение помешало остальным отдыхать. Тощий ухватил Тигета сзади, и пальцы толстяка дергались в паре дюймов от лица Джерина, пока Тигет не сдался и не рухнул на прежнее место. – Сиди тихо, мудила долбаный, – прошипел тощий. |
