Ричард Морган. Видоизмененный углеродТакеши Ковач - 1
Эта книга посвящается моему отцу Джону – за его железное терпение и необыкновенную твердость духа перед лицом невзгод – и моей матери Маргарет – за раскаленную добела ярость, в которой находилось место как состраданию, так и несгибаемой стойкости.
ПРОЛОГ
За два часа до рассвета я сидел на обшарпанной кухне, курил позаимствованную у Сары сигарету, вслушивался в бурю и ждал. Миллспорт давно уснул, но один из потоков Предела по‑прежнему накатывал на мелководье. Шум прибоя разносился по пустынным улицам. Ветер гнал со стороны водоворота легчайшую водяную пыль, падающую на город складками муслина и покрывающую мутной пеленой окна кухни. Возбужденный нейрохимией, я в пятидесятый раз за ночь осмотрел снаряжение, разложенное на изрезанном деревянном столе. Сарин осколочный пистолет «хеклер‑кох» тускло блестел в полумраке, готовый принять обойму в зияющее отверстие рукоятки. Оружие убийцы, компактное и абсолютно бесшумное. Рядом лежали обоймы. Сара обмотала их изолентой, чтобы отличать боеприпасы; зелёная – для усыпляющих, чёрная – для пуль с паучьим ядом. Большинство обойм на столе было с чёрной изолентой. Почти все зелёные Сара израсходовала вчера ночью на охранников биокорпорации «Джемини». Мой оружейный запас был не таким изысканным. Огромный серебристый «смит‑вессон» и четыре оставшиеся гранаты с галлюциногенным газом. Казалось, узкие алые полоски на металлических баночках слегка поблескивают, словно желая оторваться от стального корпуса гранаты и взмыть в воздух, присоединяясь к струйкам сигаретного дыма. Обращение причинно‑следственной связи – побочный эффект дозы тетрамета, принятой сегодня утром на причале. В нормальном состоянии я не курю, но по какой‑то причине тетрамет вызывает у меня тягу к табаку. Внезапно я услышал новый звук, перекрывающий рев водоворота. Торопливый шум несущих лопастей, рассекающих ночной воздух. Удивляясь своему спокойствию, я загасил сигарету и прошел в спальню. Сара спала: плавные изгибы тела виднелись под тонкой простыней. Прядь чёрных как смоль волос скрывала лицо, рука с длинными пальцами вытянута вдоль кровати. Я стоял и смотрел на неё, когда ночь за окном взорвалась. Одна из станций орбитальной защиты планеты Харлан произвела пробный залп по Пределу. От раскатов грома задрожали стекла в окнах. Лежащая на кровати женщина зашевелилась и смахнула волосы с лица. Её глаза, напоминающие жидкий хрусталь, отыскали меня, фокусируясь. – Что ты разглядываешь? Голос не проснувшегося до конца человека. Я улыбнулся. – Не обманывай меня. Признавайся, что ты разглядывал? – Просто смотрел на тебя. Пора идти. Оторвав голову от подушки, Сара уловила шум вертолета. Её сон как рукой смяло. Она уселась в кровати. – Где оружие? Первый вопрос, который задаст боец Корпуса чрезвычайных посланников. Я улыбнулся, будто встретил старого друга, и указал на ящик в углу комнаты. – Принеси мой пистолет. – Слушаюсь, мэм. Чёрные или зелёные? – Чёрные. Я доверяю этому сброду не больше, чем презервативам из изоленты. Вернувшись на кухню, я вставил обойму в осколочный пистолет и, бросив взгляд на свое оружие, оставил его на столе. Вместо этого я сгреб одну Г‑гранату. Остановившись в дверях спальни, я взвесил пистолет и гранату на ладонях, словно определяя, что тяжелее. – Мэм желает ещё что‑нибудь, помимо фаллоимитатора? Сара бросила на меня взгляд из‑под дуги чёрных волос, свешивающихся на лоб. Она натягивала шерстяные чулки на ноги. – У тебя всё равно самый длинный ствол, Так. – Размер не главное… Мы услышали этот звук одновременно. Сдвоенный металлический щелчок, донесшийся из коридора. Наши взгляды встретились, и четверть секунды я видел в глазах Сары отражение собственного ужаса. |
