– Нет, детка, я об этом даже не думала, просто я знаю, жизнь без детей – это невесело, плохо, а мне хочется, чтобы у тебя все было хорошо. Знаешь, ты должна будешь приехать ко мне, у нас в Израиле прекрасная медицина, я покажу тебя лучшим врачам. Ты сможешь ко мне приехать?

– Не знаю, я не думала… Наверное…

– Саша, я хочу познакомиться с твоим мужем!

– Я обязательно это устрою! – горячо пообещала я. – А вы в Москву надолго?

– Я улетаю через десять дней!

– Я вас познакомлю! Знаете что, послезавтра у него спектакль, он играет Кристиана в «Сирано». Хотите пойти?

– «Сирано де Бержерак»? О, с удовольствием, помню, я видела еще Рубена Симонова в роли Сирано…

– А после спектакля можно поехать к нам!

– О нет, после спектакля – это поздно, у меня, Сашенька, уже нет на это сил.

– Тогда пойдемте в театр послезавтра, а в субботу приходите к нам! Я что-нибудь вкусненькое приготовлю.

– Ты хорошо готовишь?

– Говорят, да. Так вы согласны, Мария Львовна?

– Разумеется, согласна. Только, пожалуйста, говори мне «ты», и не надо имени-отчества, лучше просто «бабушка».

– Хорошо, я попробую, но, наверное, сразу у меня не получится.

– Сашенька, а ты не могла бы завтра в это же время прийти опять сюда, мне не хочется ни одного дня терять… Теперь, когда я обрела тебя…

– Я приду! Я обязательно приду! – горячо заверила я. – А сейчас, наверное, уже побегу… вы устали, и я тоже, честно говоря, столько волнений, вам надо отдохнуть…

– Действительно, столько волнений. Но должна сказать, Саша, впервые после смерти Вени я чувствую себя почти счастливой.

Мы нежно обнялись на прощание, и я ушла. Меня трясло и колотило. Мне отчего-то было страшно, словно я подошла к какому-то рубежу… На Арбате было шумно и оживленно, а мне хотелось тишины и покоя. Но, представив себе, что буду до глубокой ночи сидеть дома одна, я заколебалась, ехать ли домой. Нет, я поеду сейчас к Ульяше. Ульяша – моя старшая подруга. Она живет одна, и к ней вполне можно заявиться без звонка. Ульяша была подругой мамы, а теперь стала моей… Она одинокая интеллигентная женщина, немного, может быть, странная, но добрая, умная и меня обожает, как, впрочем, и я ее. Кстати, она ведь может знать о том, что мой настоящий отец – этот Веня…

– Александра, что за пожар? – воскликнула она, открыв мне дверь. – Твой красавец наставил тебе рога?

– Уля, а разве женщинам наставляют рога? – не придумала я ничего умнее.

– Ага, значит, ты ему рога наставила? Давно пора! Твоя верность набивает оскомину. Сашка, что за дела? Ты почему такая зеленая? – вдруг сменила тон Ульяша.

– Уля, ты знаешь, кто такой Вениамин Демшицкий?

– Опаньки!

– Так знаешь или не знаешь?

– Знала когда-то такого. Он был диссидент, красивый малый, кажется, математик. А что?

– Это все, что ты о нем знаешь?

– Сашка, что ты придуриваешься?

– Нет, это ты придуриваешься! Ты знаешь, кем он мне приходится?

– Опаньки!

– Да что ты заладила «опаньки» да «опаньки»?

– Ну я не знаю, что и сказать…

– Скажи как есть, я все равно уже в курсе.

– Откуда?

– От верблюда!

– Александра, ты что себе позволяешь? Я тебе в матери гожусь!

– Прости.