— Вы какой-то особенный… — говорили бы они.

Отправляясь на небеса, я, в силу факта, получил бы крылья и стал бы пегасом.

Крылатый конь! Что может быть красивее?

Тихий сотрудник

Однажды, стоя у окна, я увидел на улице похоронную процессию. Простой гроб на обычном катафалке везла только одна лошадь. За катафалком шла вдова в трауре и еще три человека, видимо, друзья, родные и знакомые покойного.

Скромный этот кортеж не привлек бы моего внимания, если бы не красный транспарант, которым был украшен гроб: «Да здравствует!» Заинтересовавшись, я вышел на улицу и пошел за процессией. Так я оказался на кладбище. Покойника хоронили в самом дальнем углу, среди берез. Во время погребального обряда я держался в стороне, но потом подошел к вдове и, выражая ей свое соболезнование и уважение, спросил, кем был покойный.

Оказалось, что он был чиновником. Вдова, растроганная моим вниманием к личности покойного, рассказала мне некоторые подробности последних дней его жизни. Она жаловалась, что ее муж мучился от странной добровольной работы. Он беспрерывно писал записки по вопросу новых форм пропаганды. Я сделал вывод что пропаганда актуальных лозунгов стала главной целью его предсмертной деятельности.

Я попросил у вдовы разрешения посмотреть последние работы ее мужа. Она согласилась и передала мне два листа пожелтевшей бумаги, исписанной четким, немного старомодным почерком. Таким образом я познакомился с его записками.

«Возьмем, к примеру, мух» — так звучала первая фраза. — «Часто, когда я сижу после обеда и смотрю, как вокруг лампы летают мухи, во мне пробуждаются различные мысли. Какое это было бы счастье, думаю я, если бы у мух тоже было сознание, как у всех других. Схватишь муху, оторвешь крылышки, и, намочив ее в чернилах, пустишь на гладкую чистую бумагу и смотришь. А муха ходит по бумаге и выписывает: „Помогайте авиации“. Или какой-нибудь другой лозунг».

По мере того, как я читал, передо мной все яснее вырисовывался духовный облик покойного. Это был человек открытый, очень глубоко проникшийся идеей помещения лозунгов и транспарантов всюду, где только можно. К одной из самых оригинальных мыслей относится его идея высевания специального клевера.

«Путем сотрудничества художников с агробиологами, — писал он, — можно было бы вывести специальный сорт клевера. Там, где в настоящее время это растение имеет одноцветный цветок — путем соответствующей подготовки семян, — вырастал бы маленький цветочный портретик какого-нибудь руководителя или передовика труда. Представьте себе поле, засеянное клевером! Время его цветения! Разумеется, могут случиться и ошибки. Например, портретируемая особа, у которой нет ни усов, ни очков, вследствие смешения с другими сортами семян может оказаться на портрете или после того, как клевер взойдет, — в очках и с усами. Тогда нам не останется ничего другого, как скосить все поле и засеять его заново».

Замыслы этого старика были все более ошеломляющие. Ознакомившись с записками, я, конечно, понял, что транспарант «Да здравствует!» был водружен на могиле согласно последней воле покойного. Бескорыстный изобретатель, фанатик наглядной агитации даже в роковую минуту стремился выказать свой энтузиазм.

Я предпринял шаги, чтобы узнать обстоятельства, при которых он ушел из этого мира. Оказалось, что он пал жертвой собственного рвения. По случаю государственного праздника он разделся догола и раскрасил свое тело полосами — семь продольных разноцветных полос, каждая из которых соответствовала одному из цветов радуги. Потом он вышел на балкон, забрался на перила и попробовал сделать гимнастическую фигуру «мостик». Таким способом он хотел создать живой образ, представляющий радугу или наше светлое будущее.