Собрали мы собрание по внесению предложений.

На собрании приняли предложение, назначить собрание по борьбе с опозданиями.

Ну вот, собрали мы, значит, это собрание, и после бурных обсуждений поступило предложение не опаздывать.

— Не опаздывать — это мало! — воскликнул референт. — Я беру обязательство прийти на четверть часа раньше!

Раздались аплодисменты. Но тут встал бухгалтер и сказал:

— Мы гордимся настоящей учрежденческой позицией, занятой нашим референтом. Но разве мы не способны на большее? Я обязуюсь прийти в семь часов двадцать минут, а если не будет дождя, в семь пятнадцать!

Референт хотел взять реванш, но не успел, потому что старший ревизор понизил до шести ноль-ноль.

Тут понесло и меня. «Чем я хуже?!» — подумал я, встал да как ахнул пять с минутами. Я уже думал, что моя взяла, когда вскочил референт и свел на без пяти пять. Но вел он недолго, так как его на целых шесть минут обошел бухгалтер. Бухгалтера торпедировал кладовщик, но сам спасовал перед управляющим. Победителем оказался инструктор. Он дожал до четырех и сорвал банк. Аплодисментам не было конца.

— Товарищи! — сказал председатель со слезами на глазах. — Ваш энтузиазм превзошел все ожидания. Теперь только надо придать нашим усилиям организационные формы. Давайте назначим день, в который все мы придем на работу не только вовремя, но даже раньше, в четыре часа утра.

Мы решили, что это будет, например, седьмое число текущего месяца. Потом спели «Вот эти руки, руки молодые» и разошлись по домам.

Решающий день приближался в обстановке всеобщей собранности и подъема. Шестого мы устроили себе выходной, никто не работал, чтобы выспаться перед седьмым.

К сожалению, оказалось, что как раз на седьмое приходилось воскресенье.

Лифт

Вызвал нас директор и сказал:

— Я собрал вас по важному делу. Нам установят лифт.

Мы сначала удивились, так как у нас, собственно, только один этаж.

— Надо, — сказал директор. — Модернизация. Мы не можем от нее уклоняться. Я вас для того и вызвал, чтобы вместе подумать над тем, как выполнить задание.

Совещались, совещались, наконец пришли к выводу, что есть только один вариант: садиться в лифт в подвале, а выходить на чердаке — и наоборот. Правда, для этого надо было проделать порядочный путь по лестнице, но другого выхода не было.

Приехала бригада и, как и намечалось, установила лифт.

Были наняты два лифтера: один ездил, а другой стоял на первом этаже и следил за тем, чтобы садились на чердаке и съезжали вниз, в подвал, а потом поднимались на первый этаж к выходу, или наоборот, чтобы, войдя, спускались в подвал, поднимались на лифте на чердак и своими ногами спускались на первый этаж. В зависимости от того, входил человек в учреждение или выходил.

Все шло хорошо, пока не пришло распоряжение, что в связи с экономией на лифте можно ездить только вверх, спускаться же пешком. Это вызвало некоторые неудобства, потому что теперь для того, чтобы выйти из здания, надо было не только подняться на чердак, как раньше, но после этого сойти в подвал, а затем — нормально: из подвала на первый этаж, к выходу.

Но, по-видимому, и при таком режиме лифт был перегружен. А кому дано право безрассудно портить оборудование? Поэтому дополнительно к предыдущему распоряжению было получено новое: лифтом разрешалось пользоваться только начальникам отделов, беременным женщинам и инвалидам.

Поскольку так неудачно получилось, что как раз в этот период ни одна из наших женщин классификации не соответствовала, а инвалидов у нас не было, выходило, что ездить в лифте мог один директор.