|
А во главе этого огромного шествия человечества, этой процессии, торжественно идущей сквозь явления природы, этого крестового похода в страну хаоса и случайностей, идут капелланы науки, идем мы, настоящие предводители армии, имя которой — человечество. Простите, я должен на минуту выйти. (Во время этого монолога Окулист маневрировал так, чтобы оказаться как можно ближе к двери. Тем временем Внук отрезал ему путь к выходу.)
Внук. Что это вы вдруг так побледнели (стоят некоторое время друг против друга молча)? Окулист. Побледнел? Странно… Внук. Как стена. Или, если сказать точнее, — ха! ха! — как мертвец. Окулист. Метафора. Внук. Может быть. Мы не ученые. Мы стреляем. Окулист. Где дверь? Я плохо вижу… У меня в глазах такой туман… Я хотел бы выйти. Вы сами сказали, что я бледен. Внук. Ну, это нам не помеха. Я хотел бы задать вам несколько вопросов. Окулист. Я не готов. Итак, в чем дело? Внук. Вы, наверно, хотели сказать — в ком? Окулист. Я никого не знаю, я ни в чем не принимал участия, я не знаю никаких адресов. Я ничего вам не скажу. Внук. А если я спрошу по-хорошему? Окулист. Что вас интересует? Внук. Почему вы хотели, чтобы Дедушка стрелял в мишень или в птичек? Окулист. Во имя гуманизма и сохранения моральных принципов сосуществования между людьми. Внук. А почему вы хотели отобрать у Дедушки ружье? Окулист. Я думал… я думал, что это может стать опасным, и поэтому… Внук. Опасным? А для кого? Окулист. Как-никак, это старый человек, наверно, очень честный, но потрепанный жизнью, зрение ослаблено… В конце концов, он может ошибиться! Внук. Я спрашиваю, для кого опасно? Окулист. Ну, вообще. Для всех. Внук. Для всех! Посмотрите на меня. Разве я боюсь этой опасности? Нет. А сказать вам, почему? Окулист. Откуда я знаю… может быть, отсутствие воображения… Внук. Я не боюсь, потому что я не… Вы знаете, что я не… Ну? Ка… Ка… Ну, смелее! Окулист (заикаясь). Ка… Ка… Внук. Ну, Ка… Ка… Каро… Окулист. Каро… Внук. Ка́роль… ль… Окулист. Ка́роль. Внук. Ну, вот видите (пауза). Окулист (про себя). Нет, это уже слишком. Внук. Ни один простой честный человек на свете ничего не имеет против того, чтобы Дедушка выстрелил. Те, у кого совесть чиста, могут спать спокойно. Но Ка́роль! О! Он трясется от страха. И правильно. Потому что знает, что мы его найдем везде, а тем более теперь, когда у Дедушки есть очки! Окулист (истерически). Почему вы не даете мне выйти? Это недемократично! Внук. Еще того лучше! В эту минуту миллионы простых спокойных людей во всем мире входят и выходят, когда хотят. Самые обычные двери на петлях, раздвижные или, наконец, маятниковые, занавеси из бисера или циновки — скрип и шорох этих дверей раздается непрерывно, свободно и радостно. Только вы, только вы не принадлежите к этим веселым массам! Разве это наша вина? Окулист. Что вы имеете против меня? Внук. Вы — Ка́роль. Окулист. Нет! Внук. А кто протестовал, когда я сказал, что ружье уже двадцать лет как заряжено и что такое положение вещей не может дольше продолжаться? Кто хотел принудить Дедушку к чтению? Окулист. Вздор! Внук. Кто не хотел дать очки бедному старику? Вы — Ка́роль! Окулист. Нет! Клянусь вам (поспешно шарит в кармане). Я вам паспорт покажу! Внук. Паспорт ничего не значит. Дедушка тебя узнал, Ка́роль! Окулист. Дедушка может ошибиться! Внук. Дедушка! Начинаем (Дедушка спускает предохранитель)! Окулист. Господа, подождите, это какая-то ошибка, трагическое недоразумение, я не утверждаю, что Ка́роль невиновен. |
