— Но еще соображаешь?

— В меру способностей.

— — Ладно, помучаю тебя кой-какими подробностями. Ешь. — Он подвинул ко мне блюдце с бутербродом, и я послушно откусила кусок. — Значит, так. Две недели назад, тоже в субботу, в три часа дня гражданка Иванова, тридцати лет от роду, возвращалась домой из магазина. С тремя сумками в руках она зашла в парадную своего дома на улице Левина, но до квартиры не дошла. Ее труп был обнаружен мужем, вышедшим на шум.

— Ножевые?

— Десять колото-резаных, все спереди.

— Что взяли?

— Сняли с шеи золотую цепочку.

— Нормально.

— Да, если учесть, что из открытой сумки торчал кошелек, набитый деньгами.

— Набитый — это что значит?

— Около пяти тысяч. В десять раз больше, чем стоит цепочка, которую, между прочим, еще нужно толкнуть.

— Может, ему нужна была именно цепочка. Невеста заказала.

Синцов ухмыльнулся. Мы оба вспомнили давнее дело: молодой человек накануне собственной свадьбы «снял» девушку облегченного поведения в баре на Фонтанке, удовлетворил свои сексуальные притязания, а потом стал ее убивать, причем в ход пошло все, что было под рукой, — утюги, мясорубки, лукорезки, даже гриф от штанги. Мозги по стенам летали, останки девушки соскребали с лукорезок. А молодой человек после всего снял с руки жертвы обручальное кольцо, которое от души подарил своей невесте. Адвокат, защищавший его на следствии, все время мурлыкал песенку «Обручальное кольцо — не простое украшенье»…

— Короче, Андрей, ты считаешь, что это один злодей?

— Значит, так, Маша, я ничего не считаю. А посмотреть дело надо. Скажу сразу — осмотр был хреновый, за полчаса нашкрябали протокол, ничего не изъяли да и лестницу сразу затоптали.

— Ну, и чего ты от меня хочешь? Дело-то в другом районе…

— А ты попроси его в производство. Договорись в городской прокуратуре….

— Добрый ты. Знаешь, сколько у меня своих?

— Да не больше, чем обычно. Ага?

— Ты мне лучше скажи, что мы будем делать по свежаку? По трупу Антоничевой?

— Что-что… Назначишь экспертизы…

— Это я и без тебя знаю. Версии какие?

— Местные наркоманы.

— Так.

— Отвергнутый возлюбленный.

— Так.

— Что «так»? Ты сама-то поучаствуй. У тебя какие версии?

— Никаких, Андрей, кроме тех, которые ты назвал. Да, кстати, папа девочки — сотрудник администрации президента.

— Да-а? — Андрей присвистнул. — Ты не находишь, что это меняет дело?

— И что? Убийство девочки, с которой папа не живет уже десять лет, с целью воздействия на администрацию президента? За уши притянуто.

— Может быть, может быть… А другие дети есть у этого папы?

— Понятия не имею. Папу допросить не удалось. Маме надо хоть чуть-чуть в себя прийти. На неделе допрошу. Ты мне лучше скажи, ты со мной работаешь?

— А ты еще не поняла? Павел меня отрядил в полное твое распоряжение. С учетом трупа Ивановой… Ну, и еще парочки трупов в других районах.

— Ага, и еще двадцати пяти оперативно-поисковых дел прошлых лет. А я, как одна из жен в гареме, буду годами ждать свидания. — У меня сам собой закрылся один глаз — результат употребления крепкого спиртного на ночь глядя. Я подняла веко пальцем, поскольку усилием воли глаз открываться отказывался.

— А выход, Машуня, знаешь, какой?

— Знаю.