Однако сам я вовсе не был в том уверен.

«Замок с привидением… Готический роман… Надпись, выведенная кровью… Вздор? Конечно, вздор. Но я видела ее глаза, полные страха, – стало быть, она говорила правду. И мальчик… Да, он много читает, ему тоже могло что-то привидеться со сна… но и тут у меня не возникло ощущения, что он сочиняет. – Она зябко передернула плечами. – Ну вот, опять начинает выть ветер. Как все-таки неуютно жить в старых замках. Сидишь ночью у камина, и в голову начинает лезть бог знает что…»

Если бы Дезире не была так погружена в свои мысли, она бы наверняка смогла заметить, что в комнате, кроме нее, появился кто-то еще. Тень скользнула по ковру, приблизилась к сидящей… Молодая женщина, почуяв неладное, быстро повернула голову, но было уже слишком поздно. Страшный удар обрушился на нее, и Дезире Фонтенуа провалилась в небытие.

«Тень» удовлетворенно хмыкнула, сунула в карман кистень, которым оглушила свою жертву, и критически оглядела обмякшую в кресле Дезире. На цыпочках скользнув к двери, «тень» выглянула в коридор и убедилась, что тот совершенно пуст. Энергично потерев руки, «тень» вернулась к Дезире и с примечательной легкостью взвалила тело жертвы на плечо, после чего покинула комнату.

Ветер жалобно взвизгнул, когда неизвестный вышел из замка наружу, по-прежнему неся бесчувственное тело молодой женщины. Он едва не поскользнулся и свирепо чертыхнулся, чтобы отвести душу. Отойдя на несколько десятков шагов от входа, злодей огляделся и, вторично убедившись, что никто не следит за ним, положил Дезире на дорожку возле большого сугроба. Молодая женщина слабо застонала, не открывая глаз. Метель кружила над ней, и снег уже начал оседать на ее красном платье, бледном лице и черных ресницах.

– Прощайте, баронесса, – вполголоса промолвил человек-тень и, запахнув на себе куртку, вернулся обратно в Иссервиль, где его ждали теплая постель и безмятежный сон.

Дверь захлопнулась. Дезире Фонтенуа лежала на припорошенной дорожке, не в силах пошевельнуться. В ее каштановых волосах запутались снежинки, и ледяной ветер овевал ее коченеющее лицо.

25 декабря, Рождество

Но нет сил даже разлепить веки, не то что шевельнуть рукой.

«Ты должна встать! Немедленно! Сейчас же! Иначе холод – гибель – смерть!»

Мысли царапаются в голове, как противные маленькие мышки, и нет от них покоя, нет от них спасения.

«Но я не могу…»

«Надо встать! Всего несколько шагов, и ты в безопасности… Ты не можешь позволить себе пропасть вот так! Иначе он будет торжествовать!»

Дезире прикусила губу. Очевидно, до крови, потому что сразу же ощутила во рту ее солоноватый привкус.

«Господи, я жива! – в смятении подумала она. – Какое счастье! Теперь надо только встать на ноги и идти».

Главное – забыть о боли, о том, что голова словно раскалывается на куски. «Потом… Я отложу боль на потом. Когда доберусь до замка…»

С судорожным всхлипом Дезире рывком садится.

И в то же мгновение открывает глаза.

Тин-тон. Важно шуршат маятником часы, со стены на самозванку укоризненно смотрит портрет Марии-Антуанетты, судя по всему, работы Виже-Лебрен… И в камине золотятся угли. Тепло… и хорошо. Господи, как хорошо!

«Этого не может быть, – в смятении думает Дезире. – Нет! Я умерла… и мне все это снится. О-о!»

Часы хрипят, кашляют, словно прочищая горло, и бьют двенадцать раз.

Двенадцать раз… Полночь… Рождество.

Дезире протягивает руку и трогает покрывало на постели.