|
Этот Абернати берет трубку и спрашивает, работает ли у меня некий Стив Карелла и известно ли мне о том, что он разослал фотографии убитого по всем газетам, за исключением одной-единственной. А еще предупредил, что если полиция хочет наладить плодотворное сотрудничество со средствами массовой информации, то она должна относиться одинаково благожелательно ко всем газетам города. А потом он потребовал, чтобы я объявил тебе замечание и немедленно отправил фотографии в газету Клиффа Сэведжа, сопроводив материал твоими извинениями в письменной форме. И к тому же, он хочет, чтобы перед отправкой я ему все это показал. Вот так вот, Стив.
– Хорошо, я все сделаю, – сказал Карелла. – Ты же знаешь, как я ненавижу этого ублюдка Сэведжа. – Конечно, знаю, – сказал Карелла. – Вообще, это была дурацкая затея, такие чисто ребяческие уколы никогда не приносят ничего хорошего. – Ты на меня обиделся? – С чего это ты взял? Ведь указание поступило сверху, разве не так? – Конечно, так, – Бернс покачал своей похожей на пушечное ядро головой; лицо его при этом имело самое мрачное выражение. – Особо не расписывай там, Стив. Просто напиши, что, дескать, к сожалению, ваша газета выпала из списка адресатов или что-нибудь вроде этого. Уж лучше положить на стол полицейский жетон, чем унижаться перед таким мерзавцем. – Хорошо, – сказал Карелла. – Я сразу же займусь этим. – Ладно, иди, – сказал Бернс. – А кто-нибудь уже откликнулся на фотографии? – Нет пока, – сказал Карелла, открывая дверь. – У тебя ко мне есть еще что-нибудь, Пит? – Нет, нет, ничего, иди и занимайся работой. Давай. Едва Карелла вошел в дежурку, к нему тут же подошел Эрнандес: – Стив, пока ты разговаривал с лейтенантом, тебе тут звонили. – Да? – отозвался Карелла. – Ага. Звонил какой-то малый, который видел опубликованную в газете фотографию. Он утверждает, что опознал нашего покойника.
“Конец пути” просто удивительно оправдывал свое название, ибо для большинства его завсегдатаев он и вправду оказывался концом пути. Публика здесь была в помятых и засаленных костюмах неопределенного цвета. Почти все сидели в головных уборах, всем было за пятьдесят, и у всех были красные носы и слезящиеся глаза хронических алкоголиков. Кристофер Рэндом тоже не представлял собой исключения. Он был обладателем именно такого носа и таких глаз, да еще, как уже сказано, четырех зубов. В целом же он производил впечатление экспоната, который долго хранился в банке со спиртом. Карелла осведомился у бармена, кто здесь Рэндом, и вместе с Эрнандесом направился в дальний конец бара. Карелла предъявил Рэндому свой жетон детектива. Тот сначала недоуменно уставился на него, а потом кивнул и привычным жестом опрокинул в глотку остаток стоявшего перед ним виски. Он рыгнул, и от него понесло таким перегаром, что Карелла с Эрнандесом едва устояли на ногах. – Мистер Рэндом? – спросил Карелла. – Он самый, – сказал Рэндом. – Кристофер Рэндом, Гроза Востока. – Почему вы так себя называете? – спросил Карелла. – Простите, что называю? – Называете себя Грозой Востока. – О, – Рэндом на какое-то время растерянно умолк. – Да так, – сказал он, пожав плечами. – Это просто так говорится. – Сэр, вы позвонили в полицейский участок и сообщили, что знаете покойного, это так? – Совершенно верно, сэр, – сказал Рэндом. |
