— Может, соседи забрали? — произнес другой голос. — Старуха могла перед смертью попросить присмотреть за ней.

— Тогда бы при жизни старухи и забрали. Когда врач приехал, она была мертва, — возразил третий голос.

— Девчонка могла сама выскочить. Дверь была открыта.

— Пройди по соседям, — приказал первый голос. — А ты посмотри в шкафу, под кроватью, под ванной, да вот еще… тут, на антресолях.

— Как ребенок залезет на антресоль? Тут лестницы нет — соображайте.

— Не возникай, — железным тоном велел первый. — Делай, что сказали.

По квартире прокатился еще ряд шумов. Девочку затрясло от страха. Лицо ее было все мокрое от пота. Платье, вероятно, тоже. Через кожу комбинезона Черный Ягуар чувствовал ее горячее тело, оно неприятно и беспомощно прилипало к нему. Девочка дышала все медленнее и тяжелее, и он боялся, что сейчас она не выдержит и засопит так громко, что ее услышат внизу. Можно было отключить ее на некоторое время. Но он слишком хорошо помнил, как остекленели ее глаза в прошлый раз. Он больше не хотел этого видеть. Не надо об этом думать. Он слишком долго не позволял себе об этом думать. Хотя эти глаза и пытались проникнуть в его сознание. И даже один раз он чуть не рассказал о них Лорду. Не так, чтобы напрямую всё. Но просто о девочке — он чувствовал, должен кому-то выговориться. И не мог… И все же — не думать, нет, не сейчас.

— Не бойся, — еле слышно выдохнул он, — прошу тебя, не бойся. Я спасу тебя. Только успокойся и не шуми. Не шевелись. Они скоро уйдут, и тогда все будет хорошо. Клянусь тебе.

Одной рукой он зажимал рот девочки. А другая была неудобно подвернута прямо под ним. Черный Ягуар медленно, очень медленно пытался ее освободить. Еще немного, еще чуть-чуть. Вот так. Он зацепил ногтями дверцу изнутри. Железные ногти у Черного Ягуара. Долго наращивал и укреплял он их, покрывал акриловым раствором, точил, как ножи, перед сном…

— Ну все, — раздался голос санитара. — Я все осмотрел.

— И антресоль?

— О, черт! У старухи нет лестницы. Как я туда полезу?

— На кухне табурет возьми. Откуда вы такие тупые на свете беретесь? — заорал первый голос.

Прямо под антресолью раздалось неровное постукивание. Что-то ударило в дверцу.

— Подержите табуретку. Грохнусь щас, — капризно заныл голос санитара. Дверца дернулась. Всю свою силу вложил Черный Ягуар в напряженные пальцы. — Не открывается, совсем, да кто там может быть?

— Сильнее тяни!

— Да я и так сильно. Вот, видите?! — Дверца заходила ходуном. Ногти на указательном и среднем пальце хрустнули и обломились. Черный Ягуар даже не дрогнул. Он знал, что может перенести любую боль, только зрачки расширятся, но кого это сейчас интересует? Девочка в страхе дернулась. Что-то твердое и тяжелое упало сверху на них обоих. Похоже, большая коробка. Черный Ягуар выставил локоть руки, зажимавшей рот внучке Нургалиевой, а безымянным и мизинцем другой руки — продолжал держать дверцу антресолей. Шансов почти не оставалось. Он лихорадочно пытался придумать, что ему делать дальше.

— Да здесь щеколда с замком. Я гляну с другой стороны, может, там откроется, — сказал санитар и через несколько секунд раздался грохот с другой стороны антресолей. Свет квартиры ударил в лицо Черному Ягуару…

— Если ты еще жив, Бог, которого я всегда считал мертвым, и если Ты не так зол, как я думал до сих пор, сделай так, чтобы он меня не увидел, дай мне спасти эту девочку, — молча взмолился Черный Ягуар.