— А, ну ясно, — и с этими словами трактирщица неслышной походкой удалилась за стойку.

— А что, очень уютный шалманчик, — заметил Дубов. — Удивительно только, как это он до сих пор не прогорел: уже сколько едем, а никого не встретили. Разве что Соловья-Разбойника с его камрадами.

— Да уж, начало какое-то не того, — глубокомысленно протянул майор.

— А дальше, чует моя душенька, еще похлеще того будет, — эхом отозвалась Чаликова.

— Что-то все приуныли, — с деланной бодростью сказала баронесса. — Ничего, сейчас я вас поразвлеку малость. — И она, лихо задрав верхнюю юбку, принялась усердно шуровать в многочисленных нижних.

— Во дает! — удивленно и в то же время смущенно пробасил майор Селезень.

— Ага, нашла! — издала радостный клич баронесса и извлекла из каких-то только ей ведомых тайников своих одежд некую бумагу, сложенную трубочкой. — Это документ, — гордо потрясая бумажкой, заявила она, — который я, так сказать, позаимствовала из хранилища. Точнее, не один документ, а несколько, связанных между собой общей темой. Датируются девятым годом правления царя Дормидонта, то есть пятнадцать-шестнадцать лет назад.

Баронесса развернула бумажку и начала деловито зачитывать:

— «По поводу продажи пик, мечей и щитов посланцам князя Григория имею сообщить: причитающаяся плата была получена сполна и в золотой монете. Подпись — боярин Куняев».

— Не понял? — подал голос майор.

— Сейчас поймете, — кивнула баронесса и продолжала: — Следующий документ. «Председатель боярской думы со товарищами обсудил продажу оружия посланцам князя Григория. И, изрядно поразмыслив, порешил, что старое и ветхое оружие продавать можно и должно, для пополнения казны». Печати, подписи — все как положено. Следующий документ: «При самой передаче оружия я не присутствовал, так как необходимости в том никоей не видел. Как мне было наказано, деньги получил с посланцев и в казну немедля передал, оставив себе токмо за труды одну десятую долю. Потому мне не ведомо, каким образом посланцам князя Григория было продано цельное оружие. Боярин Куняев».

— Ничего не понимаю, — удивленно покачал головой Селезень.

Василий же с Надей слушали внимательно и сосредоточенно. А баронесса с азартом продолжала:

— Так вот еще документик: «Бояре Голованов, Губин и Стежков побывали на оружейном подворье и опросили тамошних писцов на предмет продажи оружия посланцам князя Григория. Писцы те аки ужи на сковородке вились, но все же сознались, что от боярина Куняева имели приказ отдать оружие исправное вместо ветхого». Подписи и так далее. А вот еще бумаженция: «Прошу принять от меня нижайший дар в виде Заливного луга с отменными покосами, что на дороге в Волчанку расположен. С одной лишь просьбой нижайшей — отвести от меня наветы, возводимые по поводу оружия ветхого, к подмене коего я никакого отношения не имею. Боярин Куняев».

Баронесса, оторвавшись от чтения, обвела всех победным взором:

— Ну и как вы думаете, кому это Куняев взятку сует? Правильно — председателю Боярской Думы. И чем это кончилось?

— Ему башку отрубили! — прорычал майор.

— Вот и не угадали! — радостно захлопала в ладоши баронесса. — Читаем еще один документик: «До общего сведения довожу, что с продажей оружия вышла накладка, в коей боярин Куняев неповинен, а повинны писцы оружейного подворья, кои за свои злые дела и отменно наказаны будут». Подпись и печать председателя Боярской Думы князя Устинова.