|
Что, объединившись с нашим царем, они изгонят инородцев зловредных, от коих хиреет земля кислоярская. Я сказал ему, что ложь сие и клевета зловредная, так как доподлинно знаю, что царь наш батюшка Дормидонт ни с какими мужиками никогда в жизни не целовался и делать этого не будет, так как противно ему сие. Но посланец поганый настаивать стал, что сам при том присутствовал и своими глазами видел, как князь с царем лобзались и водку распивали. Я уж не знаю, что бы я сделал с ним, вражиной, да тут подошел к нам князь Владимир и, услышав об чем спор, окатил меня медовухой из кружки со словами, что я-де сам инородец и под дуду инородцев пляшу. И еще окатить хотел, да промахнулся и окатил медовухой посланца и извиняться перед ним начал, и кафтан с него стянул, сказав, что заменит ему на новый. Но посланец, за свой кафтан ухватившись, заорал неблагим матом, что, мол, его грабят, и хотел ударить князя Владимира, да тот увернулся ловко, и попал посланец прямиком в ухо боярину Губину. А поспевший тут боярин Андрей ударил крестом своим Губина, да по башке, и закричал голосом дурным, что де боярина Губина враги убивают. А уж что дальше было, я не упомню, так как и меня по голове чем-то стукнули сильно. И шишка потом была с кулак, но обида не в том, а в напраслине, на нашего царя-батюшку возводимой. Боярин Куняев».
— Полный дурдом, — махнул рукой майор. — А я так не думаю, — задумчиво заметил Василий и, обратясь к баронессе, спросил: — И это все? — Да все, собственно, — отвечала та, — разве что тут еще приписка есть, явно другой рукой сделанная. — Какая? — спросила Надя. — Да всего одно слово, — пожала плечами баронесса. — «Дурак». — И все? — удивилась Надя. Но за баронессу ответил Василий: — И этого более чем достаточно. Госпожа Хелена, позвольте вам задать нескромный вопрос. — Для меня как историка не существует нескромных вопросов, — горделиво ответила баронесса. — Меня интересует, как к вам попали все эти манускрипты. Баронесса чуть смутилась: — Ну, если не вдаваться в подробности, то я применила тот же способ, который не решилась использовать на базаре, ну, вы помните, с историческим кувшином. — А если конкретнее? — попросил Дубов. — Когда архивариус Саввич вышел в соседнее помещение, я схватила с полки первую попавшуюся бумагу и сунула под юбку. — И Саввич ничего не заметил? — несколько удивился Василий. — Не совсем, — ответила баронесса. Как раз в тот момент, когда я прятала бумагу, он неожиданно вошел в комнату и не мог не заметить моего замешательства. Но мне показалось, что он улыбнулся мне как сообщник и после этого несколько раз покидал комнату, оставляя меня наедине с документами. Ну и я, сами понимаете… — Баронесса смущенно замолкла. — Я вас прекрасно понимаю, дорогая баронесса, — усмехнулся Дубов. — Ясно, что эти документы вам просто подбросили. Но настолько ловко, что вы этого даже не поняли, а считаете, что сами их, гм, слямзили. Остается только выяснить, кто и с какими целями их вам столь виртуозно подкинул. — Не надо меня утешать, Василий Николаевич, — вздохнула баронесса. — Как бы там ни было, я их все-таки слямзила. Но я это сделала исключительно в интересах науки! Чтобы как-то замять неловкую паузу, майор выразительно глянул на часы: — Ого, уже почти двенадцать. Ну что, будемте укладываться? Но в этот миг по церкви пробежал невесть откуда взявшийся ветерок и загасил все свечи. — Ой, не к добру, — вздрогнув, прошептала баронесса. |
