— Вот тут ты прав — везде свои «прелести»… — примирительно согласился Андрей Петрович.

Тем не менее все постепенно притащились к таверне в полумиле от водопада. Освежившись прохладным лимонадом, уже все вместе пошли по узкой тропинке, ведущей по косогору к водопаду, шум которого был слышен даже издалека. Вид же водопада, открывшийся после последнего поворота, вызвал бурю восторгов.

Воды реки шириной саженей пятнадцати, сжатой с обеих сторон горами, стремительно бегут через порог, образованный большими камнями, а затем падают вниз, в долину, и, изгибаясь, текут по равнине к синеющему вдали бескрайнему океану…

— Удивительно, Фаддей, — задумчиво произнес Андрей Петрович, — ведь за время своих скитаний по разным странам я вдоволь насмотрелся на эти чудеса природы. Чего стоит только один водопад на Южном острове Новой Зеландии! И все-таки каждый из них прекрасен по-своему и неповторим. Можно буквально часами смотреть на это диво, и никогда не надоест… Просто удивительно! Как какое-то колдовство, ей богу…

Фаддей Фаддеевич молча обнял друга, сопереживая увиденное.

На одной из скал и на каменной плите, используемой в качестве стола, были во множестве начертаны имена посетивших это место людей, между которыми оказались и наши соотечественники — капитан и офицеры шлюпа «Камчатка».

— Головнин, Врангель, Литке… — медленно читал капитан-лейтенант Васильев, разбирая имена русских мореплавателей, выбитые на камне.

Все присутствовавшие с усердием проделали то же самое, как бы приобщившись таким образом к касте избранных. Васильев предложил высечь на камне и имена старших и дежурных офицеров, оставшихся на шлюпах согласно Морскому уставу, но Беллинсгаузен, подумав, не согласился с ним, обосновав отказ очень просто: на камнях должны быть запечатлены имена бывших здесь, выполненные только собственноручно, так как, к примеру, отсутствует имя старшего офицера шлюпа «Камчатка». Спорить с логикой капитана 2-го ранга было невозможно.

Тем временем на плечах негров подоспел и обед, заказанный вице-консулом Кильхеном. На свежем воздухе да в хорошей компании он показался особенно вкусным.

— Как мне кажется, Андрюша, господин Кильхен мог бы разориться и на мадеру, — наклонившись к Андрею Петровичу, негромко, но с явным сожалением, сказал Фаддей Фаддеевич.

— Мысль, конечно, неплохая, — улыбнулся тот, — но ведь ему надо было подумать и о спуске с гор к каретам…

— Именно это я и имел в виду, — парировал капитан. — Разве не видишь, что подвели верховых лошадей.

— Вижу, конечно, но на всех-то не хватит.

— Вот в этом-то как раз и скрыт глубокий смысл: хочешь спускаться пешком — не употребляй мадеру, и наоборот.

Андрей Петрович удивленно глянул на него.

— Ты, Фаддей, похоже, и без мадеры уже себя прекрасно чувствуешь? Не так ли?

— Да ну тебя!.. — обиделся капитан.

Пока же все отдыхали после сытного обеда, наслаждаясь прекрасным видом водопада, живописец экспедиции капитан-лейтенанта Васильева запечатлел его на холсте.

На обратном пути все опять растянулись, так как одни ехали верхом, как, например, наши неразлучные друзья, в то время как другие предпочли спускаться непременно пешком, как, к примеру, лейтенант Лазарев. Однако при каждом подъеме он предпочитал держаться за хвост лошади Беллинсгаузена, экономя тем самым значительные силы.

Тем не менее, преодолев около пяти миль, путешественники сели в кареты и благополучно прибыли в гавань, где сердечно распрощались с вице-консулом Кильхеном, поблагодарив того за доставленное удовольствие, и разъехались на ожидавших их катерах по своим шлюпам.