Тут у меня хлынули слезы наконец.

— Все нормально, Дженевьева, — пробормотал Карлинг. — Все будет хорошо.

Симпатичный человек, подумала я. И лицо такое доброе. Как у Дилана. У Дилана лицо было доброе. Такое лицо никто не будет любить, кроме матери, говаривал он. С виду настоящий громила, нос сломали еще в детстве на боксе, уши приплющены, голова бритая наголо — но какой чувственный рот, какие прекрасные, какие добрые глаза! Ни одна девица не сочла бы его красивым, и это, наверное, к счастью, иначе я бы еще быстрее запала на него и наша история обернулась бы по-другому. А я поняла, как он мне дорог, лишь когда уехала из Лондона, когда уже ничего нельзя было изменить. И вот пять месяцев спустя он разговаривает со мной по телефону так, словно и знать меня больше не желает.

Карлинг сел в кресло, оглядел салон. Интересно, бывал ли он раньше на борту жилого судна?

— Может быть, хотите пройтись посмотреть? — спросила я.

— Что? А! — Он так забавно смутился, словно я поймала его на чем-то недозволенном. — Нет, все в порядке. Просто красиво тут у вас. Вы здорово поработали.

— Приятно слышать.

— Почему вы решили поселиться на воде?

Я улыбнулась знакомому вопросу:

— Сама не знаю. Мне всегда хотелось купить судно и целый год возиться с ним, приводить в порядок.

— Дорого, наверное?

— У меня была в Лондоне хорошая работа, я несколько лет копила.

— А что собираетесь делать, когда этот год закончится?

— Не знаю. Может быть, останусь жить на борту, подыщу себе работу поблизости. Или вернусь в Лондон.

На понтоне шум, крики. Тащат наверх покойницу. Позднее Джози рассказала мне, что четверо полицейских, надев болотные сапоги, полезли в ил, а еще четверо помогали им с понтона. Джози наблюдала всю сцену с «Тетушки Джин». На краю понтона поставили палатку, она ходуном ходила под натиском ветра, но давала хоть какое-то убежище от заполонившей парковку прессы. Кэмерон беседовал с журналистами, а тем временем прямо за бортом моей баржи Кэдди тащили из воды на понтон. Кэдди была маленькой, весила не более сорока пяти килограммов, и все же им пришлось тащить ее ввосьмером.

— Трудно будет после такой жизни вернуться к обычной офисной рутине? — Карлинг старался говорить непринужденно, пытался отвлечь меня.

— Конечно трудно. Даже не знаю, смогу ли. Но деньги скоро кончатся.

— А судно действующее? В смысле — плавает?

— Думаю, да. Я не проверяла двигатель, но, во всяком случае, он на месте. У меня пока на это технической сметки не хватает.

— Вам бы поплавать, пока деньги не закончились.

— И правда что.

Повисло неловкое молчание. Мне хотелось расспросить детектива о его работе, как и что он делает. Спросить, женат ли он, чем занимается в свободное время, но слова не шли с языка. Вроде и неуместно задавать подобные вопросы, тем более на фоне происходившего.

— Хотите чего-нибудь выпить, мистер Карлинг? — предложила я наконец. — Кофе?

Он улыбнулся тепло и искренне:

— Было бы здорово, спасибо. Зовите меня Джим.

— Джим. Вот и хорошо.

Я откинула покрывало и отправилась в кухню, налила из-под крана воды и поставила чайник на газ. По крайней мере кухню я успела прибрать. Раз уж этот тип решил задержаться на борту, пусть видит «Месть прилива» во всей красе.

— Странное у вашей баржи название, — заметил он.