– Выходите, джентльмены. Я хочу всего лишь побеседовать с вами.

В ночной тьме голос его прозвучал неправдоподобно громко. Он сделал паузу. Тишина.

– Послушайте, у меня нет при себе белого флага, вместо него – сигарета. Я хочу поговорить с вашим офицером или, на худой конец, с сержантом.

Опять никакого ответа. Если бы Тидуэл не был стопроцентно уверен в Клэнси, то мог подумать, что беседует сам с собой.

– Я бы с удовольствием постоял здесь до утра, только москиты очень уж достают, паразиты. Послушайте, нам известно, где вы сидите. Мы следили за вами через оптические прицелы около часа. Если бы мы хотели вас убить, вы давно были бы трупами. Могу сообщить, что вас двадцать человек и мы точно знаем, где находится каждый из вас, – может, хотя бы это вас в чем-то убедит. Ну как? Или мне бросить камнем в одного-двоих?

Он снова сделал паузу. И вдруг прямо перед ним, футах в десяти, появилась фигура. Тидуэл даже не заметил, как сержант поднимался и выходил из кустов: тот точно выскочил из-под земли.

– Ну наконец-то. Сигарету?

– Ты, кажется, хотел поговорить. Ну так говори.

Тон у сержанта был раздраженный. Тидуэл не сдержал ухмылки – злится, наверное. Такие первоклассные у него бойцы, а все равно попались.

– Я должен кое-что передать. Мы убедительно просим увести отсюда ваших людей.

– Скажи-ка, а почему мы должны тебя слушаться, умник? Назови хоть одну причину.

– Могу назвать не одну, а целую кучу. Во-первых, вы обнаружены. Мы вели вас с самого начала. Так что твои орлы вовсе не так хороши, как ты полагаешь. Нет, ты не обижайся, вообще-то они нормальные, пожалуй, они лучшие в правительственных войсках. Но вам с нами не тягаться, приятель. Наши парни играли в эту игру, когда твои мальчики еще под стол пешком ходили. Да ты сопоставь этот срок с вашими пятью годами службы – и тебе сразу все станет ясно, кто и что умеет. Ребята, вы здесь третьи лишние, а это неблагодарная роль.

– Это ты так считаешь.

– Придется объяснить поподробней. Вы – передовой разведотряд полка легкой пехоты, а ваш лагерь находится в пятнадцати милях отсюда. Вы ползаете здесь уже больше двух недель, но я – первая живая душа, что вы здесь встретили за все это время. За две недели мы неоднократно проникали в ваше расположение и каждый раз оставляли свою метку. Помните надпись «Бабах!» на ваших ящиках с боеприпасами? А еще зеленая краска в питьевой воде, а значки с Микки-Маусом, которые мы, пока вы спали, прикалывали вам на палатки? То, что вы еще живы, вовсе не означает, что мы не могли вас убить.

– Так это ваши штучки?

– Ты хочешь знать, сколько нас здесь? Пятеро, причем двое из нас – женщины. Пятерых вполне достаточно, чтобы заставить целый полк таких безмозглых кретинов, как вы, бегать по кругу целых полмесяца.

– Что же вы нас не атаковали?

– А зачем? Зачем нам воевать с такими шутами гороховыми? Любой бы наемник побрезговал. Мы просто хотим, чтобы вы убрались отсюда к чертовой матери и оставили нас в покое. Ну скажи, чего вы сюда приперлись?

– Ну… допустим, мы стараемся не позволить вам развалить мировую экономику.

– Брехня. Расскажи своей бабушке. Что ты вообще понимаешь в мировой экономике? Ты же не отличишь Божий дар от яичницы. Чудак, корпорации это и есть мировая экономика, вот уже лет пятьдесят.

– Так что вы хотите от нас? Чтобы мы вернулись в лагерь?

– Нет, мы хотим чтобы вы совсем убрались отсюда. Всей вашей гоп-компанией. Так и передай своему командиру.

– И ты полагаешь, что эти доводы его убедят?

– Доводы, может, и нет, а вот это – возможно.