Как будто прочитав мои мысли, капсула поворачивается ко мне носовой частью, запуская механизм стыковки. Я жду, что вырвавшаяся наружу атмосфера толкнет капсулу назад, но ответом мне становится лишь легкое «пуфф» и слабый толчок – они заранее разгерметизировали отсек. Что ж, умно.

Открытый зев капсулы как будто вглядывается в меня, а за ним чернеет бездонная пустота космоса. Мы оба вращаемся на орбите, с той лишь разницей, что МКС двигалась со скоростью семнадцать тысяч миль в час, а мы сейчас, к счастью, движемся медленнее. Капсула старается подстраивать скорость под мою постепенно снижающуюся орбиту, так что ей приходится постоянно пользоваться маневровыми двигателями, но это все равно проигрышный вариант. Все равно как если бы колибри пытался оставаться совершенно неподвижным – это невозможно.

Какой у них план? Я жду, что из капсулы что то появится, чтобы я могла ухватиться и дать себя втянуть внутрь. Может, трос или веревка. Я согласна даже на лакричную палочку – вообще все, что угодно, чтобы спастись.

Но ничего не появляется.

Капсула ждет, а огни на грузовом отсеке начинают мигать. Проходит некоторое время, прежде чем я понимаю, что это азбука Морзе. (Из за кессонной болезни я не работаю «на полную мощность»).

Сообщение начинается снова.

Точка – тире – тире – точка.

«П».

Точка.

Вторую букву я пропустила.

Нужно собраться.

Третья буква: тире – тире – точка.

Или тире – точка – точка.

То есть это «Г» или «Д».

Потом «А».

Следующая буква: точка – тире – тире – тире.

«Й».

«П», что то непонятное, «Г» или «Д», «А» и «Й».

Ох, пожалуйста, скажите мне, что это неправда.

Последовательность начинается сначала.

Да, они говорят «ПРЫГАЙ».

8

Джеймс

Вот что, я думаю, будет дальше: они пустят слезоточивый газ в вентиляцию, затем внутрь войдет Национальная гвардия, начнется мясорубка, а потом меня ждет или смерть, или тюрьма.

Как ни крути, я в проигрыше.

Теперь уже все оставшиеся заключенные прибежали в прачечную – всего семнадцать человек. Возможно, они прикидывают так: их единственный рычаг давления – Педро – сидит тут, из комнаты только один выход, и защищать ее проще, чем целую тюрьму.

Из рации в руках Карла раздается треск, и голос командира Нацгвардии заполняет и без того забитую телами комнату.

– Я обращаюсь к главному в тюрьме Эджфилд – мы согласны провести обмен.

Крик радости нарушает тишину. Несколько раз я слышу: «Дай пять!» Но брошенные на меня взгляды не так уж дружелюбны.

Педро не сдается и пытается развязать туго стянутые скотчем за спиной руки.

– Я никуда не пойду.

– О, еще как пойдешь, – улыбается в ответ Карл. – Если ты не заметил, то мы договорились со свиньями снаружи тюрьмы. Не внутри. Заткните ему рот!

Последняя фраза обращена к его приспешникам. В ход идет наволочка от подушки, обмотанная еще большим количеством изоленты.

– Отличные новости! – говорит Карл, нажав кнопку рации. – Давайте поговорим по делу. Нам нужны гарантии, что наш маленький независимый штат Эджфилд никто не захватит. Естественно, что под «гарантиями» я понимаю пушки. И еще гранаты. И зона безопасности снаружи ограды, скажем, ярдов сто.

– Об оружии речь не идет.

– Тогда вот наши условия. Нет оружия – нет Педро Альвареса. Живым, по крайней мере.

В ответ долгая пауза, и, наконец, ответ: «Ждите».

Ожидание тянется, похоже, целую вечность, прежде чем из рации раздается: «Хорошо, вы получите свое оружие».