Энергичный, напряжённый Бэн, с которым всё это время говорила Даджа, исчез. Его место занял крупный, неуклюжий мужчина, с телом, которое было таким же одеревеневшим, как и его голос, которым он произнёс:

‑ Матушка. Позволь мне представить Вимэйси Даджу Кисубо. Даджа, это моя мать, Равви    Моррачэ́йн Ладрадун.

Моррачэйн посмотрела на Даджу и хмыкнула, будто она не верила, что Даджа была достойна титула мага.

‑ Доброе утро, Вимэйси. Я бы хотела поговорить с моим сыном.

Она повернулась было к двери, затем помедлила и снова посмотрела на Даджу:

‑ Это же вы проживаете у Банканоров?

Даджа, которой не понравилось хмыканье Моррачэйн, лишь легко кивнула в знак согласия.

Губы Моррачэйн зашевелились: кончики поднялись; морщины по обе стороны рта стали глубже. Даджа не сразу осознала, что Моррачэйн улыбалась. Ещё несколько мгновений она гадала, что Моррачэйн была за человеком, если улыбка смотрелась на её лице такой чужой.

‑ То есть, вы живёте с моими юными друзьями Ниамарой и Джоралити. Соблаговолите передать им приветствия от меня.

Даджа снова кивнула. То, что ей нравились друзья Даджи, засчитывалось в пользу женщины, но это не могло заставить Даджу забыть то, как её появление изменило Бэна.

‑ Не были бы вы столь любезны, чтобы передать им, что я нашла ту книгу с узорами для кружев, о которой я им говорила? ‑ спросила мать Бэна. ‑ Они просили её посмотреть.

‑ Да, конечно, ‑ ответила Даджа.

Улыбка Моррачэйн, или по крайней мере её подобие, испарилась.

‑ Бэннат, ‑ приказала она, и вышла.

Бэн посмотрел на Даджу, на его широких щеках от смущения проступили красные пятна.

‑ Извини меня, пожалуйста, ‑ сказал он, и последовал за матерью, закрыв за собой дверь.

Дверь приоткрылась на дюйм, позволив Дадже услышать их разговор.

Бэн тихо сказал:

‑ Матушка, это было грубо.

‑ Почему ты здесь? ‑ потребовала Моррачэйн.

Её похоже не беспокоило, что кто-то мог её услышать.

‑ Ты растратил почти три дня на этот вздор. Несомненно, наши клерки без зазрения совести нас обворовывают, пока ты болтаешь с этой южной девкой.

‑ Матушка, Даджа — маг, и заслуживает уважения!

Бэн всё ещё говорил тихо.

‑ Только из-за того, что она спит с этим её «наставником», я уверена. Те, кто владеет магией, лишены нравственности. Я был никогда и близко не подпустила моих дочерей к таким людям, в отличие от Коула и Матази. И тебе тоже не стоит с ней бездельничать.

Даджа ощутила себя подобно узлу смущения, завязанному вокруг комка ярости. Будучи Торговкой, она привыкла к ненависти каков не-Торговцев. В те дни, как и все Торговцы, она твердила себе, что это просто было проявлением зависти низших народов. Теперь она больше так не думала о не-Торговцах, хотя для Моррачэйн Ладрадун она сделала бы исключение.

Она подошла к окну, чтобы увеличить расстояние между собой и дверью, пока Моррачэйн продолжала отчитывать Бэна. «Полгорода считает его вторым по значимости чудом, после оконного стекла», ‑ подумала Даджа. «А эта сушёная вобла обращается с ним как с идиотом. Как она может не видеть, насколько он хорош?»

Она заметила что-то в углу, в укромном уголке между окном и книжным шкафом. Это был набор полок высотой в шесть футов, почти невидимый из остальной части комнаты. На каждой полке лежали разнообразные предметы, все они слегка пахли дымом. Там был металлический солдатик, с нетронутой верхней половиной и оплавленной нижней. Она коснулась его своей облачённой в латунь ладонью, и увидела комнату с разбросанными повсюду игрушками и пожирающим ковёр с занавесками пламени. Женщина в ночнушке выбежала прочь, держа на руках вопящих детей.