Джозеф наморщил лоб и повернулся ко мне.

— Не знаю, Дженни, как вам удалось это организовать, но… — Он осекся и огляделся. — Здесь еще кто-то есть!

По его команде я окаменела в полуприседе, до призрачного ножа оставались считаные дюймы. Джозеф задал мне вопрос. Оказалось, что от меня не зависит, отвечать или нет.

— Говорите, — приказал он.

— Друзья, — сам собой выговорил мой рот.

— Полиция? Говорите.

— Нет.

— Тогда кто?..

Из-под крыши сорвалось размытое черное пятно, спланировало вниз на черных кожистых крыльях и приземлилось на алтарь, прямо перед ним. Джозеф подскочил и тоненько, пронзительно завизжал. Он вонзил в пятно свой шприц — прямо в грудь. Пятно содрогнулось, зарычало и прыгнуло на Джозефа, и они оба повалились на аппараты, всё вместе с грохотом и треском рухнуло, в воздух яркими трассирующими дугами полетели крупные искры. В эпицентре хаоса пятно бросилось на Джозефа, зарылось головой ему в шею, и по туннелю раскатился вскрик, полный мучительной боли. Вскрик оборвался, скорченную черную фигуру обдало фонтаном крови, и осталось только слабое эхо.

Неужели это демон заявился раньше срока?

Я подскочила к пятну, занесла нож, но замерла, увидев знакомую каштановую шевелюру. Ее обладатель сладострастно вгрызался Джозефу в горло. От чавканья и хлюпанья раздираемой плоти и жил, от резкого хруста позвонков, от металлического запаха крови у меня подвело живот, а змеи так и заскользили по коже.

— Мой Дарил его сделал! — Ко мне подскочила Бабочка, вскинула в воздух кулак и заверещала: — Мой Дарил сделал этого такого-растакого душехватателя!

Дарий, вампир-стриптизер, поднял голову и одарил ее кровавой улыбкой.

— Классный у тебя был план, Шэсс! — сказал он, встал на четвереньки и каким-то неприятным, не вполне человеческим движением поднялся на ноги.

Он расстегнул молнию на черном кожаном плаще и снял его, оставшись все в тех же расшитых кельвин-кляйновских трусиках, даже без ботинок. У него что, нет другой одежды? Он отряхнул плащ, отчего на бетонный пол полетели брызги крови и разные ошметки, к которым я не стала приглядываться, потом надел его обратно, застегнул доверху и облизнулся.

— Клёво, — сообщил он.

Я опустила глаза.

Джозеф лежал навзничь, очки на изуродованном лице перекосились, в ярко-красных остатках шеи поблескивала белая кость, ноги неловко раскинулись. Джозеф по-прежнему оставался для меня загадкой. При первой встрече он показался мне… славным, что ли, и до странности наивным. Но ведь зло не всегда показывается во всем своем безобразии, не всегда демонстрирует уродство, клыки, мутации. Так было бы слишком просто…

Зато Бабочка и правда придумала отличный план! Нельзя сказать, чтобы все вышло мило и интеллигентно, зато Джозефа больше не было, и это меня исключительно радовало.

Оставалось доделать остальные дела.

Я посмотрела на собственное тело, которое так и лежало на алтаре: а где же, интересно, Козетта? Тут я поняла, почему ее нет: у моего тела из груди торчала рукоять кинжала Ханны, и овальная янтарная слеза дракона поблескивала в пламени свечей. Получается, Дарий не дал Джозефу завершить ритуал, и Козетта попалась в собственные сети…

— Дженни! — послышался у меня за спиной взволнованный голос. — Это ты?

Я нервно стиснула призрачный нож и обернулась. В дверь ворвалась Грейс — пиджак в розовую клетку наброшен поверх голубого медицинского халата, черные кудряшки с одного боку примяты и все в паутине, пол-лица в полосах серой пыли на темной коже, как будто она решила расписать себе физиономию боевой раскраской, но бросила на середине. В одной руке она держала открытое яйцо Фаберже, другой тащила за собой заплаканного парнишку из цветочной лавки, на одном плече болтался рюкзак.