— Сколько же ты собираешься еще ждать?

— Поверь мне, я знаю, что делаю.

— Я рада, что хоть кто-то знает, — сказала Бриджит. — Папа и Гранья заставили нас понервничать. Гранья сидит у него в комнате, и они разговаривают так, будто между ними не было никакой ссоры.

— Разве это плохо?

— Нет, конечно, это здорово, но просто так таинственно, — пожаловалась Бриджит.

— А что мама говорит об этом?

— Ничего. Еще одна тайна. Я всегда считала, что у нас самая скучная семья, какая только может быть, а теперь мне кажется, будто я живу в сумасшедшем доме. Не понимаю, когда все это произошло?

Уроки по кулинарии проходили успешно. Иногда отец Бэрри бывал дома. Высокий и темноволосый, он выглядел намного моложе своей жены. Он работал в фирме, которая занималась выращиванием цветов для ресторанов и отелей. Фиону он всегда радостно приветствовал, но не более того. Он не вдавался в подробности, ни о чем ее не расспрашивал и вообще производил впечатление человека, скорее проходившего мимо, чем живущего здесь.

Иногда Бэрри возвращался с курсов и съедал то, что они приготовили. Фиона требовала, чтобы он ел не торопясь и все распробовал.

Каждый раз ей приходилось слушать истории о неверности супруга миссис Хили. Поначалу Фиона пыталась не слушать.

— Не говорите мне об этом, пожалуйста, вы же хотите, чтобы все в вашей семье наладилось, и, когда это произойдет, вы будете жалеть о сказанном.

— Нет, не буду, ты же моя подруга. Ты должна меня выслушать. Ты должна знать, какой у Бэрри отец. У нас все было замечательно, но два года назад все изменилось. Он познакомился с кем-то, и началось.

— Вы же не можете знать наверняка, миссис Хили. Может быть, он просто устает на работе или стоит в пробках.

— Нет никаких пробок в четыре часа утра, когда он возвращается домой. И я узнавала в компании, он работает двадцать восемь часов в неделю, но дома он отсутствует ровно в два раза больше.

— А дорога туда и обратно? — произнесла Фиона, почти отчаявшись.

— До работы ему добираться десять минут, — ответила миссис Хили.

— Возможно, ему хочется больше свободного пространства.

— У него и так все в порядке, он спит в смежной комнате.

— Может, чтобы не будить вас?

— А может, чтобы не быть со мной.

— А если она существует, то кто она, как вы думаете? — шепотом спросила Фиона.

— Не знаю, но я выясню.

— Вы думаете, кто-нибудь с работы?

— Нет, там я всех знаю, там не с кем. Хотя это может быть кто-то, с кем он общается по работе, а таких может быть половина Дублина.

Общаться с ней было просто невозможно.

— Она разговаривает с тобой обо всем этом? — спросил Бэрри.

— Ты знаешь, мы болтаем обо всем понемногу, — соврала она.

Нэсса Хили считала Фиону своей подругой, и невозможно было допустить, чтобы об их разговорах узнал кто-то еще.

Бэрри и Фиона часто виделись. Они ходили на футбольные матчи и в кино, а в хорошую погоду катались на мотоцикле, и Фиона увидела такие места, где раньше никогда не бывала.

Он никогда не спрашивал ее о поездке в Рим — viaggio, как они называли ее. Но Фиона надеялась, что, когда подойдет время ехать, он предложит ей присоединиться, и потому на всякий случай сделала паспорт.

Иногда они встречались со Сьюзи и Луиджи, которые пригласили их на свою свадьбу в середине июня. Сьюзи сказала, что не получится провести медовый месяц в Риме, потому что и ее, и его родители не согласны.

— А ты сама изучаешь итальянский? — спросила Фиона.

— Нет, если они захотят общаться со мной, то пусть изучают мой язык, — заявила Сьюзи, которая, видимо, ожидала, что эскимосы заговорят на ее языке, когда она отправится на Северный полюс.