— Я сам себя туда отправил. Я вспоминал… В тот день меня оглушило взрывом. Не сильно, но все же. Я был на опушке леса, совсем близко от деревни. Я ведь говорил, что наш дом был крайним? Контуженный, с трудом понимающий, что произошло, заметил какое-то движение. Я увидел тебя. В этом черном костюме. Принял за фашистку. Мне хотелось что-нибудь сделать. Хотелось отомстить. Помнишь, я рассказывал, что долго бежал за тобой? Я уже практически догнал тебя. Собирался стрелять. Вскинул винтовку. А потом ты остановилась, обернулась. И меня кто-то окликнул. Сзади. Оль, я успел увидеть того, кто меня окликнул…

Усольцев сделал паузу. Глубоко вдохнул.

— Это был я. Я сам. Я там был. Тот другой я держал в руках нацеленную машину времени. Я! Я сам себя отправил в будущее! А потом… головокружение… и я снова увидел тебя, но не обратил внимания, что лес стал другим. Смотрел на тебя. И хотел выстрелить, но не мог. Я ведь видел твое лицо. Женское, красивое. Легко стрелять, когда противника не видно. А в живого человека сложно… В общем, что я хочу сказать… Все идет так, как должно быть. Мы не изменим ничего лишнего. Мы здесь должны быть. Потому что мы здесь уже были…

— Почему же ты раньше ничего не сказал?

— Сначала думал, что мне показалось. Слишком многое в тот день случилось. Перебор был, — Андрей невесело хмыкнул. — А потом… потом я просто старался не вспоминатьэтот день.

— Ну, хорошо, ты меня убедил, мы должны быть здесь, — согласилась Ольга. — Но раз уж ты все вспомнил и решил помочь своим, то можно было сразу все сказать?! Прямо в офисе?!

— Прости, эмоции взяли верх над разумом, — покаянно развел руками Андрей. И Ольга поняла, что просто не может на него сердиться.

— Ладно, — махнула она рукой. — Тогда чего мы ждем? Ты… в смысле тот «ты», который еще здесь. Он ведь придет домой на рассвете? Времени осталось совсем мало.

— Да, верно, надо спешить. Идем.

Андрей уверенно пошагал сквозь лес.

— Я здесь вырос. Как говорится, каждое дерево знаю, — ответил он на мысли Ольги. — Вон там уже и деревня. Подожди меня здесь, хорошо?

Ольга смотрела, как Андрей сбежал с пригорка, подошел к крайнему дому. Изба. Старая русская изба, сложенная из бревен. С покрытой соломой крышей, со ставнями на окнах. Через минуту окна тускло засветились.

Андрея там встречают. Его там ждут. Девушка завистливо вздохнула.

Андрей на секунду застыл у входной двери. Провел рукой по дереву, прижался лбом. Его детство… его прежняя жизнь, с которой он никогда больше не встретится. Постучался. Открыла сестра — заспанная, в тонкой ночной рубашке, сонно потирающая глаза.

— Танюшка!

— Андрей? Андрей! — бросилась она обниматься. Тут же отстранилась. — Ты такой… взрослый… И одежда…

Андрей быстренько втолкнул сестру внутрь.

— Я объясню. А где мама?

Таня зажгла свечу. Взгляд Андрея скользнул по округлившейся фигуре, по характерному жесту, с которым сестра взялась за живот.

— Ты… это..?

— Да, я «это», — с улыбкой подтвердила она.

— А кто..

— Мишка. Он был здесь полгода назад. Их часть разместилась по-близости. Несколько дней стояли.

Мишка? Его лучший друг, живший ранее по соседству. Когда-то они вместе в шестнадцать пытались уйти в армию. Андрея взяли — он был выше ростом, Мишку тогда завернули. А теперь, выходит, и он воюет. Но Танька — совсем девчонка еще. Ей и семнадцати нет. Таня заметила нахмуренные брови Андрея и поспешно добавила:

— Не сердись на него.