6

 — Где же ты? Тебя мы ищем.   Завтра к новому летим.    — Быть без отдыха — быть нищим.   Что мне новый дым и дым!    — Гей, ты шутишь? Или — или —  Оковаться захотел?    — Лебедь белый хочет лилий,   Коршун хочет мертвых тел    — А не ты ли красовался   В нашей стае лучше всех?    — В утре — день был, мрак качался   Не смеюсь, коль замер смех.    — Ген, зачахнешь здесь в затоне.   Белый Лебедь, улетим!    — Лучше в собственном быть стоне,   Чем грозой идти к другим. —     — Гей, за степи! Бросим, кинем!   Белый Лебедь изменил.     Скрылись стаи в утре синем   В Небе синем — звон кадил.

7

 — Полоняночка, не плачь   Светоглазочка, засмейся.   Ну, засмейся, змейкой вейся.   Все, что хочешь, обозначь.     Полоняночка, скажи   Хочешь серьги ты? Запястья?   Все, что хочешь Только б счастья.   Поле счастья — без межи.     О, светлянка, поцелуй!   Дай мне сказку поцелуя!   Лебедь хочет жить ликуя,   Белый с белой в брызгах струй.     Поплывем, — не утоплю.   Возлетим, — коснусь крылами   Выше. К Солнцу! Солнце с нами!  — Лебедь… Белый… Мой… Люблю…

8

Опрокинулись реки, озера, затоны хрустальные, В просветленность Небес, где несчетности Млечных путей. Светят в ночи веселые, в мертвые ночи, в печальные, Разновольность людей обращают в слиянность ночей.   И горят, и горят Были вихрями, стали кадилами Стали бездной свечей в кругозданности храмов ночных. Морем белых цветов Стали стаями птиц, белокрылыми. И, срываясь, поют, что внизу загорятся как стих.   Упадают с высот, словно мед, предугаданный пчелами. Из невидимых сот за звездой упадает звезда. В души к малым взойдут Запоют, да пребудут веселыми. И горят как цветы. И горит Золотая Орда. 

1908 Ночи Зимние.

Долина Берез.

ТРИНАДЦАТЬ ЛУН

ЯНВАРЬ

Славянский Просиней, в сосульках весь, Январь, Как будто Новый Год, как будто смотрит в старь, Поставлен Декабрем, и словно в правду царь.   Морозит, и казнит, и носит горностаи, Пощады от него в лесу не ожидай, А все же знает сам, что будет Март и Май.   Хотя у Января и долог белый зуб, Хоть золотом лучей по-старчески он скуп, Труби в метель-трубу, — что толку в ревах труб?   Едва Январь вошел в хрустальный свой дворец, — Раскрыла чуточку Весна цветной ларец, И стали дни расти и петь Зиме конец.   Поют они, поют, и луч на них блеснет, Поют они, что вот снежинкам спутан счет, Что льды-то хороши, а тает все ж и лед.   И слушает Январь, бледнеет, побелел, Синеет, весь застыл, увидел свой предел, Так, Просинец, синей, конец тебе приспел.

ФЕВРАЛЬ

Февраль — Сечень, Февраль — печаль, Короткий день, а дня нам жаль, Короткий день, и длится ночь. Тут как менять? Тут как помочь?   Февраль, он крут, Февраль, он лют, Ему лишь ветры стих поют. Сечет он снегом лица нам, Сечет он зиму пополам.   Февраль — предатель. Бойся тот, Кому Февраль теплом дохнет. Он греет час, в обманах дней, Чтоб ночью было холодней.

МАРТ

Март капризный, Март безумный, Итальянцы говорят, Месяц тот, что пред Апрелем — так его, боясь, крестят. Стонут мартовские кошки, в нашем сердце и на крыше, И сказать нам невозможно, где свирепее, где тише.